Острым остаётся вопрос формирования культуры экономии коммунальных ресурсов. Об этом заявил Касым-Жомарт Токаев, обращаясь к казахстанцам с сентябрьским Посланием. Глава государства поручил со следующего года внедрить чёткие нормы потребления ресурсов по принципу «больше потребляешь – больше платишь». В то же время потребители не должны оставаться один на один во взаимоотношениях с частными монополистами, - резюмировал Президент. Каким образом обозначенные инициативы отразятся на развитии энергетического сектора РК? Как обстоит ситуация с состоянием энергообъектов? И в каком направлении работу необходимо усилить? О развитии энергетического комплекса страны, проблемах и перспективах отрасли – в интервью с председателем Казахстанской Ассоциации энергоснабжающих организаций Сергеем Агафоновым.
Сергей Сергеевич, в сентябрьском Послании народу Глава государства поручил решить первоочередные инфраструктурные проблемы. На каких вопросах следует сфокусировать внимание в первую очередь? Какая работа уже начата?
Самый главный аспект – это модернизация энергетического и коммунального секторов, национальный проект по модернизации, и на этом Президент акцентирует внимание. Это самое главное, потому что степень износа в отдельных случаях достигает 80-90%. Это касается и электростанций, и электросетей, и сетей водоснабжения, водоотведения, которые не в моей компетенции, но мы прекрасно понимаем, как там обстоит ситуация. Что такое изношенность 80-90%? Это практически уже аварийные объекты, и такие объекты есть в нашей инфраструктуре, именно поэтому это вопрос номер один.
Ещё один момент, на который я хотел бы обратить внимание, и Президент тоже сказал об этом, не нужно оставлять потребителей один на один с монополистами. Думаю, не нужно рассказывать о том, каково засилье монополистов в нашей экономике, и о том, как они себя ведут с потребителями услуг, все это мы на себе в принципе испытываем постоянно. Это очень важный аспект, а обусловлен он тем, что всё-таки уровень развития конкуренции в таких сферах, как электроснабжение, прежде всего, у нас очень низок. Конкуренция – это естественное противоядие против монополистов, если так можно выразиться, а у нас уровень конкуренции очень низкий, потому что не развиваются эти рынки. Я думаю, что Президент это тоже понимает. Поэтому, чтобы хоть как-то соблюсти баланс интересов потребителей и монополистов, а он сейчас очень сильно перекошен в сторону монополистов, нужно принимать меры. Точно таким же образом, в своё время, удалось сбалансировать, можно сказать, интересы чиновников и населения, когда перевели все госуслуги в электронный формат. Мы это все на себе почувствовали тогда, когда исчезла необходимость ходить к чиновникам, с ними общаться, был максимально исключён коррупционный фактор, и сейчас все госуслуги мы получаем через приложения. Это быстрее, ещё раз повторю, это менее коррупциогенно, соответственно, такое же решение в сфере естественных монополий, я считаю, - оно правильное. Раз уж нам не удаётся развивать конкуренцию, а нам, к сожалению, это не удаётся, нужно чем-то сбалансировать систему. А сбалансировать её можно исключением прямого контакта между монополистами и потребителями, переводом в электронный формат по принципу госуслуг. Именно поэтому Президент предлагает это сделать, чтобы минимизировать коррупциогенный фактор, злоупотребления со стороны монополистов и т. д. Поэтому в Послании, по-моему мнению, два очень важных аспекта – модернизация инфраструктуры и поддержка потребителей в их взаимоотношениях с монополистами.
До конца года Касым-Жомарт Токаев поручил утвердить национальный проект по модернизации энергетического и коммунального секторов. Что сделано в данном направлении? Что включает в себя документ?
Национальный проект размещён на портале «Открытые НПА», его публичное обсуждение завершилось седьмого ноября. Это масштабный проект, Вы можете зайти и посмотреть все предложения. Он оценивается в 10 трлн. тенге, таких проектов в Казахстане ещё не было. Там чётко расписано, что он будет в себя включать. Но я хотел бы на одном важном аспекте остановиться, буквально на прошлой неделе Премьер-министр, выступая на бизнес-форуме, организованном НПП РК «Атамекен» дал очень важный посыл: в национальном проекте максимально должны участвовать отечественные товаропроизводители. То есть эти 10 трлн. тенге, в том числе должны быть освоены путём закупа казахстанского оборудования, отечественных товаров и т. д. Это очень важно с точки зрения развития отечественного производства. Можно, конечно, на эти деньги закупить и импортную продукцию, может быть это будет даже подешевле, но гораздо важнее использовать, если позволите так выразиться, нацпроект для развития отечественных товаропроизводителей.
На Ваш взгляд, как в РК обстоит ситуация с формированием культуры экономии коммунальных ресурсов? И как Вы оцениваете принцип, который по поручению Президента должны внедрить в стране «больше потребляешь – больше платишь»?
Совсем недавно,11 ноября, весь мир праздновал Международный день энергосбережения. Но, к большому сожалению, нам, Казахстану, праздновать пока нечего. Наш ВВП – один из самых энергоёмких в мире, мы занимаем 105 место из списка в 140 стран. Поэтому я согласен с принципом, озвученным Президентом: «больше потребляешь – больше платишь», тем более в условиях дефицита электроэнергии. Был бы у нас профицит, нам, возможно, наоборот бы приходилось стимулировать потребление, но сейчас нет такой необходимости, обратный инструмент надо включать.
Развивая этот посыл Главы государства, я бы хотел ещё об одном аспекте упомянуть — это необходимость отказа от дифференциации тарифов. У нас тарифы до сих пор продолжают оставаться дифференцированными по категориям потребителей. То есть для населения тариф ниже, чем для малого и среднего бизнеса, и это огромная проблема. Никакого эффекта это для населения не даёт, потому что, якобы, заплатив дешевле за электроэнергию, ты идёшь в магазин или получаешь товары, либо услуги, и всё равно платишь за ту дорогую электроэнергию, которую оплачивают юридические лица, всё равно ты эти деньги отдаёшь. Поэтому этот перекос никакого эффекта для казахстанцев не даёт.
Поэтому, нужно выравнивать тарифы для населения и юридических лиц. Я хочу сказать, что в некоторых странах население платит даже больше, чем юридические лица, что закономерно в принципе. Условно, процесс электроснабжения населения более затратный, чем процесс электроснабжения того же малого или среднего бизнеса. Мы к этому не призываем, пусть у нас хотя бы будут одинаковые тарифы. При этом, понятно, что отдельные категории наших граждан, социально уязвимые слои, нуждаются в дотировании, в помощи, и вот как раз им надо адресно помогать. И это давно уже стало понятно всем, включая регулятора. Но вот пока единственный регион в Казахстане, где это действительно удалось реализовать, ЗКО, там тарифы выровняли и идёт адресная помощь. Почему я это связываю с тезисом Президента «больше потребляешь – больше платишь»? Потому что, когда есть адресная помощь, всё понятно, малоимущим помогаем, все остальные платят по одинаковому тарифу, который сопоставим с тарифом для юридических лиц, всё справедливо, я считаю. Но что происходит сейчас: по льготному тарифу платит всё население, и малоимущие, и те, кто, давайте так скажем, может не замечать счетов на электроэнергию. То есть живёшь ты, например, в особняке, у тебя бассейн с электроподогревом и т. д., но ты платишь по тому же тарифу, по которому платит человек, который действительно нуждается. Понимаете какой перекос?! Какую проблему эта дифференциация на самом деле породила?!
Именно поэтому, повторюсь, я полностью согласен с Президентом - «больше потребляешь – больше платишь» в условиях дефицита электроэнергии. Я бы ещё добавил, что нужно максимально быстро отменять дифференциацию и адресно помогать населению. А что касается культуры энергосбережения, а я её называю мотивацией, потому что экономить нас могут заставить, c одной стороны, высокие тарифы, а с другой стороны – удобные рыночные сервисы, которых пока нет. Кстати, указанное касается не только населения, а, например, бюджетной сферы, где потенциал для экономии тоже значительный.
К. Токаев поручил обратить пристальное внимание на развитие атомной энергетики. Хотелось бы услышать Ваше мнение о данном виде генерации. Какие Казахстан ожидают перспективы при развитии этого направления?
Что касается атомной энергетики, то это очень масштабный вопрос. Лично я посвятил и продолжаю уделять ему достаточно много времени, как я это называю, для популяризации атомной энергетики, у которой пять основных плюсов. Во-первых, на поверхности – проблема дефицита, она понятна для всех, уже очевидна, даже осязаема. Мы не почувствуем её физически, никаких отключений, я надеюсь, не будет, но я могу Вам со всей уверенностью утверждать, на своём кошельке мы это уже чувствуем. То есть у нас уже сейчас в тарифе на электроэнергию есть составляющая дорогого импорта, и его доля будет нарастать, если ничего не делать. Атомная энергетика так или иначе призвана снизить нашу энергозависимость. Действительно, одна станция проблемы не решит, но как я говорю, первая АЭС — это вход в отрасль, в атомную энергетику и очень важный шаг к достижению энергетической независимости.
Следующий аспект — это достижение углеродной нейтральности. Все мы знаем, что Казахстан присоединился к Парижскому соглашению, согласно которому мы должны будем к 2060 году достичь углеродной нейтральности, то есть полностью прекратить сжигание ископаемого топлива. А сможем мы это сделать без атомной энергетики, имея на сегодняшний день в нашем энергобалансе 70% угольной генерации? Мой ответ – нет! В принципе мы этого сделать без атомной энергетики не сможет. Да, ВИЭ — это очень хорошо, я сам большой сторонник ВИЭ, но у ВИЭ нет необходимой «базовости», это нестабильный источник энергии, соответственно, нам нужно его чем-то стабилизировать. Это может достигаться за счёт так называемых накопителей, но всё это сильно удорожает ВИЭ. Таким образом, наш будущий идеальный энергобаланс – это симбиоз АЭС и ВИЭ, и именно он обеспечит нам достижение углеродной нейтральности.
Номер три - экологическая составляющая. Не нужно путать с углеродной нейтральностью, это разные вещи. На самом деле наша угольная генерация, которой 70% в балансе, она наносит существенный вред нашей экологии и здоровью людей. Кроме выбросов в атмосферу, кроме золоотвалов, угольная генерация влечёт радиационные риски. Кстати, в отличие от атомной, где радиационный фон среднестатистической АЭС гораздо ниже, чем, условно, радиационный фон в центре любого мегаполиса. Уголь – радиоактивная субстанция. Любая его тонна содержит, по-моему, порядка семи граммов урана и тория, которые при сжигании выбрасываются в окружающую среду, представляете?! То есть, если что-то и фонит у нас, что-то выделяет радиацию, так это уголь, который сжигается и выбрасывается в окружающую среду. В отличие от этого с АЭС ничего не выбрасывается. Всё отработанное ядерное топливо аккуратно складируется, хранится, не фонит, потому что защищено специальными контейнерами. И, кстати, на 97% перерабатывается заново.
Когда я слышу о каких-то миллионах тонн радиоактивных отходов, в результате эксплуатации АЭС, то говорю, что за всю историю человечества, за всю историю существования атомной энергетики, а ей примерно 70 лет, весь объём отработанного ядерного топлива составил 370 тысяч тонн, и треть из него уже переработана. При этом угольная генерация ежегодно выбрасывает в атмосферу по 50 тысяч тонн радиоактивных веществ. Представляете разницу? Что более, а что менее экологично. Поэтому угольная генерация – это «бич» нашей экологии, а атомная – панацея!
Четвёртое — это экономика. Да, строительство атомной станции предполагает значительные вложения на причальном этапе. Но в экономике есть такая категория как приведённая стоимость, то есть это стоимость, приведённая к сроку службы любого объекта. В случае с атомной электростанцией, а они эксплуатируются 80 лет и более, себестоимость электроэнергии, приведённая к сроку службы АЭС — это самая дешёвая генерация. То есть на первоначальном этапе вкладываем много, но при этом получаем дешёвую электроэнергию на существенную перспективу. Даже сравнивая, например, возьмём 80 лет срок эксплуатации АЭС, из них срок окупаемости примерно 20 лет, то есть за четверть срока объект окупается, а потом будет работать с минимальной себестоимостью. Взять те же ВИЭ: при сроке эксплуатации 20-25 лет, половина, минимум треть этого срока, окупаемость. Разница очевидна, да?! Поэтому я хочу сказать, что не существует в мире электроэнергии дешевле электроэнергии АЭС. Да, на первоначальном этапе вкладываешь много, но на перспективу получаешь дешёвую электроэнергию.
Здесь следует уточнить, что речь идёт об энергопроизводящих организациях, использующих ВИЭ, поскольку маломасштабные объекты ВИЭ, снабжающие электроэнергией нетто-потребителей, всё-таки уже сейчас демонстрируют очень хорошую окупаемость, 3-5 лет для солнечных электростанций, но всё потому, что работают на «рознице», где самые высокие тарифы. Но это распределённая или децентрализованная, либо, как её ещё называют, «крышная» ВИЭ-генерация, у неё свои особенности, и если мы через несколько лет «взрастим» её долю до европейских 10%, то честь нам и хвала! Но в качестве «опорной» для нашей энергосистемы, после «ухода» угольной генерации, у атомной альтернативы нет!
И пятый момент, тоже очень важный, строительство любой АЭС – это мощный драйвер, и для региона, и для страны в целом. Масштаб строительства предполагает привлечение местных бизнесов, местных товаров, местных услуг, материалов и т. д. Я всегда сравниваю строительство АЭС с развитием нашей столицы - Астаны, которое как локомотив «тянет» за собой разные бизнесы. То есть строительство АЭС – это строительство «маленькой Астаны» с аналогичным эффектом: масштаб поменьше, но принцип тот же, это потянет за собой экономику региона сразу же. Вот это вот всё, я считаю, очевидные плюсы АЭС.
А есть ли риски?
Главный риск — это коррупция. Но это тот компонент, который касается любой сферы у нас, коррупция, к сожалению, есть везде и с нею надо бороться. Но в случае с АЭС, сразу же нужно оговориться, есть очень важный фактор: за строительством этого объекта следят международные организации, например - МАГАТЭ, с самого начала и до пуска, и потом весь период эксплуатации. Поэтому украсть здесь достаточно сложно, понимаете, они контролируют всё, каждую цифру, каждую смету, влезают во все мелочи, это первое. Второе, внимание общественности. Сейчас ажиотаж немножко поутих, но в своё время эта тема только и обсуждалась, и с началом строительства общественное внимание снова буду приковано к этой теме. Поэтому, я думаю, контроль МАГАТЭ «плюс» общественное внимание — это то, что будет дополнительно контролировать весь процесс строительства. Я хочу сказать, что строительство любой угольной или ВИЭ-электростанции не сопровождается контролем со стороны международных организаций и не вызывает такого общественного интереса.
Как в Казахстане обстоит ситуация с инфраструктурой энергетического сектора? В Послании народу 2023 года Президент сделал особый акцент на этой проблеме. Что изменилось за прошедшее время?
Об инфраструктуре энергетического сектора я уже говорил выше, с её состоянием дела обстоят, скажем прямо, не очень хорошо. Да, Президент в 2023 году акцентировал на этом внимание, но за прошедшее время особых изменений не произошло, удавалось сохранять её работоспособность и не допускать тяжелых аварий, не более того, но износ не снизился особо за этот год. Соответственно, как раз нацпроект по модернизации, можно сказать, и есть ответ на Ваш вопрос. То есть нужны более масштабные мероприятия для того, чтобы эту ситуацию с износом инфраструктуры как-то начинать решать. Поэтому ожидаемо это всё трансформируется в национальный проект. Нужны масштабные решения, иначе мы эту ситуацию не начнём исправлять, а износ инфраструктуры серьёзный, по отдельным объектам он, напомню, достигает 80%-90%.
Какие меры необходимо принять для того, чтобы усилить энергетическую безопасность страны?
В первую очередь нам нужно устранять энергодефицит, снижая износ действующей и вводя новую генерацию, и одновременно с этим реализуя проекты в сфере энергосбережения, где мы находимся в самом начале пути, у нас пока ещё, к сожалению, соответствующие программы и мероприятия по энергосбережению должного эффекта не дают. Это первое, чем нам нужно заниматься. Второе, и это тоже очень важно, у нас в стране, к сожалению, отсутствуют манёвренные мощности. Чтобы было понятно, манёвренная генерация — это генерация, которая позволяет выравнивать, а точнее - следовать за графиком потребления. Очевидно, что у нас в течение суток потребление неоднородно: есть условный утренний «полупик», когда мы встали, собираемся на работу, потом есть определённый спад дневной, а вечером уже мы испытываем пиковое, максимальное, потребление, за которым опять следует ночной спад потребления. Вот это всё требует манёвренной генерации, которая бы следовала за графиком потребления электроэнергии, обеспечивая её качество. Решается либо через манёвренную генерацию, либо через накопители. У нас в Казахстане, к сожалению, практически нет манёвренной генерации, и мы полностью зависим от соседних энергосистем. Это очень плохо, небезопасно. В любой момент, оказавшись в условиях изолированной работы, мы не сможем обеспечивать наш график потребления. При этом интенсивный ввод ВИЭ как раз и требует от нас того, чтобы манёвренные мощности вводились тоже более интенсивно. Потому что ВИЭ, в отличие от той же угольной генерации, не имеет необходимой «базовости», это непостоянная генерация, которая решает проблему энергодефицита, но порождает другую проблему – необходимости более интенсивного ввода манёвренных мощностей.
Но я бы ещё хотел отметить блок, посвящённый рынку, и он состоит из трёх ключевых аспектов. Во-первых, у нас в энергетике практически нет сейчас рыночных механизмов, нет рыночных сигналов, этого нет ни на уровне оптового рынка, ни на уровне розничного. Всё администрируется по каким-то правилам, которые очень сложно назвать рыночными. Лично у меня наш рынок ассоциируется с «Франкенштейном», сшитым из нескольких частей: с конца 90-х, в «нулевые», рынок ещё как-то развивался, потом что-то начали «отрезать», что-то, наоборот, вводить, часто первое никак не согласовывалось со вторым, грубо говоря, оторвали голову и пришили её в другое место. Как я уже сказал выше, у нас нет ни правил нормальных, рыночных сигналов нет в принципе, то есть рынком назвать это точно нельзя. Второй момент, нет нормальной системы тарифообразования для монополистов. Та система, которая действует сегодня, у неё очень много «минусов»: во-первых, она не стимулирует монополистов вкладываться в свои объекты, нет должного отношения к своей собственности; во-вторых, страдают смежные рынки, например, рынок ремонтов, где монополиcты зарабатывают свою прибыль, которой они лишены на регулируемом рынке, на завышении стоимости товаров и услуг; в-третьих, наша централизованная система тарифного регулирования, в которой соседствуют практически ни за что не отвечающий тарифный регулятор и отраслевой регулятор, пассивный в силу того, что не может влиять на курируемый рынок. Ну и, наконец, третий рыночный аспект – отсутствие транспарентности. У нас очень непрозрачный рынок, нет никакой прозрачности данных, соответственно, рынок, как это принято называть, «мутная вода», в которой, как известно, рыба ловится гораздо лучше. А нормальный рынок – это тоже важный компонент энергетической безопасности страны, понимаете?!
Как Вы оцениваете работу, проводимую в РК по реализации проектов ВИЭ?
Что касается развития ВИЭ, то это направление я оцениваю положительно. Это та сфера, о которой, наверное, можно сказать, что принимаемые уполномоченными органами решения, дают свой положительный результат. Надо понимать, что заложенный в программу прирост ВИЭ, а в 2025 году планировалось достичь 6%, они уже сейчас перевыполнены. Мы уже по итогам 9 месяцев текущего года почти 7% достигли. Кроме того, с этого года запущено очень важное направление – распределённая ВИЭ-генерация, так называемый сектор нетто-потребителей, когда любой малый и средний бизнес, домохозяйства, вот мы с вами, можем установить у себя «зелёную» электростанцию мощностью до 200 киловатт, соответственно, обеспечить своё потребление, а излишки электроэнергии продавать местным энергоснабжающим организациям. Это революционное событие, которое сейчас будет очень интенсивно стимулировать этот сектор. Поэтому работу по развитию ВИЭ я оцениваю очень высоко, мы действительно очень интенсивно наращиваем долю возобновляемой энергии. Тут ещё и внешние факторы: удешевление оборудования ВИЭ, в частности солнечных электростанций, и всё это происходит на фоне роста розничных тарифов на электроэнергию, это ещё один стимул для развития ВИЭ.
Поэтому, проценты, которые заложены министерством были, а это, если я не ошибаюсь, в 2035 году у нас уже должна быть четверть, 25% ВИЭ в структуре баланса, а в 2050-м – 50%, я думаю, это вполне достижимо. При этом понятно, что всё это, как я уже сказал выше, требует более интенсивного ввода манёвренной генерации.
На Ваш взгляд, интересна ли инвесторам энергетическая сфера Казахстана?
Что касается интереса инвесторов, то фактор отсутствия у нас рынка предполагает определённые особенности. Сейчас любые интересы инвесторов связаны с теми гарантиями, которые может дать государство, понимаете? У нас условно есть пять крупных инвестиционных проектов в сфере ВИЭ, когда приходят известные во всем мире компании, и они будут строить ВИЭ-генерацию, по одному гигаватту каждый проект, это очень мощные «зелёные» электростанции, при этом они получат так называемые PPА-контракты, когда по сути государство, в лице единого закупщика, будет выкупать эту электроэнергию. Так вот, интерес инвесторов в этом случае связан с гарантиями государства. Это не очень хорошо, в том смысле, что инвесторов должен привлекать рынок прозрачный и понятный, который может вернуть их инвестиции, а в нашем случае будет гарантировать, по сути, возвращать, государство. При этом очевидно, что в условиях отсутствия рынка, фиксированный тариф, по которому государство будет выкупать эту электроэнергию, ляжет на нас с вами. Если бы был рынок и конкуренция на нём, она бы всё-таки стимулировала к снижению тарифов, это очевидно. То есть, с одной стороны, прозрачный и понятный рынок сам бы привлекал инвесторов, потому что они были бы гарантированы, что получат эти деньги, понимая правила игры на рынке, понимая, что завтра эти правила не изменятся. А с другой стороны, конкуренция на рынке стимулировала бы этих инвесторов к снижению аппетитов, что для нас фактически выражалось бы в снижении тарифов. Поэтому, когда к нам приходят инвесторы, то их интерес обеспечен гарантиями государства, но это такой, знаете, неестественный интерес. Естественный интерес — это когда гарантирует сам рынок, своей прозрачностью и неизменными правилами. Это плохо, потому что всё это отражается на нас с вами, на потребителях, на экономике страны, ложится бременем на малый и средний бизнес и т. д.
