Ситуация на нефтяном рынке остается в центре внимания мировой экономической общественности. Начало недели ознаменовалось скачком цен на сорт Brent до отметки свыше $70 за баррель, вызванным сенсационными сообщениями об атаках мятежного движения хуситов на экспортную нефтяную инфраструктуру Саудовской Аравии.
По информации мировых СМИ, объектом атаки стала инфраструктура в городе Рас-Таннура, который является важнейшим нефтяным портом и конечным пунктом нефтепроводов, перекачивающих на экспорт ближневосточную нефть. Пропускная способность экспортного терминала, ставшего объектом атаки заминированного беспилотника, составляет 6,5 млн баррелей в сутки, а объем мощностей по хранению нефти равен 33 млн баррелей. Воскресная атака стала второй попыткой разрушения саудовской нефтяной инфраструктуры за последний месяц. До этого, как известно, 4 марта хуситы выпустили крылатую ракету на нефтяные объекты в портовом городе Джидда.
Saudi Aramco
Атаки на саудовскую нефть учащаются
Несмотря на то, что атака хуситов в прошедшее воскресенье не привела к человеческим жертвам и физическому повреждению нефтяных объектов, участники рынка пребывают в подвешенном состоянии, пытаясь «переварить» сенсационное решение ОПЕК+ по сохранению объемов добычи нефти в апреле этого года. Как известно, 4 марта, к удивлению многих, участники ОПЕК+ пришли к консенсусу не ослаблять в апреле текущего года ограничения на добычу нефти (за исключением России и Казахстана, которым было дано разрешение на увеличение объемов добычи).
Дополнительным толчком для рынка также послужили объявленные в прошедшие выходные новости о рекордных значениях экономического роста и объемов торговли в Китае, а также принятие Сенатом США беспрецедентного пакета стимулирующих мер в объеме $1,9 трлн.
Все эти факторы говорят в пользу того, что в ближайшее будущее мы станем свидетелями роста рыночных цен на нефть и усиления «бычьего» тренда со стороны инвесторов. Однако, как мы уже подробно рассматривали ситуацию в прошлом выпуске, на рынке наблюдается разрыв между «бумажным» и реальным состоянием спроса и предложения нефти. Несмотря на всеобщий оптимизм по поводу восстановления мировой экономики, активизацию мер по иммунизации населения и принятие планов по стимулированию экономики во многих странах, спрос на нефть по-прежнему остается слабым.
ОПЕК+ «задраивает люки»
Как известно, карантинные меры, предпринятые многими странами в прошлом году, привели к практическому «уничтожению» одной пятой части мирового спроса на нефть, что заставило ОПЕК+ пойти на масштабные ограничения по добыче и поставке нефти на мировой рынок. И, несмотря на то, что ситуация в настоящее время, казалось бы, постепенно возвращается к предкоронному уровню, о чем свидетельствует рост котировок нефтяных фьючерсных контрактов, восстановление мирового спроса на нефть далеко от прежнего уровня.
Это явилось основной причиной того, почему страны ОПЕК+ на прошлой неделе решили продолжить взятые на себя ранее ограничения по добыче нефти, а Саудовская Аравия объявила, что снова пойдет на добровольное сокращение объемов добычи на 1 млн баррелей в сутки еще в течение как минимум одного месяца. При этом, как мы уже сообщали, Россия, выступавшая за ослабление ограничений, наряду с Казахстаном, сможет повысить объемы добычи и экспорта нефти.
Такое решение ОПЕК+ привело к тому, что крупнейшие инвестиционные банки мира пересмотрели свои прогнозы по ценам на нефть в сторону существенного повышения. В частности, экономисты JP Morgan, ожидавшие намерение ОПЕК+ пойти на ослабление ограничений, повысили прогноз по нефти сорта Brent до $67 за баррель, а эксперты Goldman Sachs – до $75 и $80 за баррель (во втором и третьем квартале соответственно).
Однако, несмотря на радужный оптимизм инвесторов, лидер альянса – Саудовская Аравия – пока пессимистично оценивает состояние рынка. Как заявил министр энергетики Саудовской Аравии принц Абдулазиз Бин Салман в ходе интервью по результатам заседания ОПЕК+: «Я поверю в восстановление спроса, когда увижу это своими глазами». По его словам, цитируемым агентством Reuters, аналитики рынка ошибаются в своих оценках спроса и прогнозах цен на нефть. «Мы находимся в кризисном положении, и если кто-то хочет показаться отважным, он может им быть, однако я не возьмусь взять на себя такую смелость», – заявил принц Абдулазиз Бин Салман.
Хотя в выражениях министра прозвучали слова о важности снижения коммерческих запасов нефти в развитых странах как основного фактора в принятии будущих решений со стороны ОПЕК+, выступление саудовского принца оставило впечатление, что будущая политика Саудовской Аравии и ОПЕК+ остается неопределенной.
С одной стороны, казалось бы, что участники ОПЕК+ более осведомлены о реальной ситуации на физическом рынке нефти, и они лучше остальных знают запросы своих клиентов на поставку нефти в ближайшие месяцы. Однако, по выражению некоторых экспертов, таких как, к примеру, Робин Миллз, руководитель Qamar Energy и автор известной книги «Миф нефтяного кризиса», излишняя осторожность ОПЕК+ может быть такой же опасной, как и «чрезмерная» смелость. По мнению Миллза, в своих нынешних попытках «задраить люки» ОПЕК+ решила пойти на три риска.
Первый риск, по его мнению, это – внутренний разлад среди участников альянса. Первоначальная идея увеличения объемов добычи нефти на 500 тыс., как показывает этот год, приказала долго жить – ограничения на добычу остались прежними, и только России и Казахстану дали возможность увеличить объем на 65 тыс. и 10 тыс. баррелей в сутки соответственно.
Второй риск, по словам Миллза, – это конкуренция со стороны стран, не участвующих в ОПЕК+. Особенно это касается США, для которых, по словам Бин Салмана, пора бурения нефтяных скважин прошла навечно. Скорее всего, под словами «drill, baby, drill was gone forever» саудовский принц имел в виду, что долговое бремя сланцевых производителей нефти и консолидация компаний в нефтяном секторе США предотвратит очередной бум сланцевой нефти в этой стране. Как подчеркивает Миллз в своем очерке для The National News, возможно, многие согласятся со «списанием со счетов» сланцевых производителей США, которые, по мнению некоторых участников рынка (глав компаний Occidental, Pioneer Natural Resources), вряд ли вернутся к прежнему уровню добычи в 13 млн баррелей в сутки. По их мнению, объем добычи сланцевой нефти будет сохраняться где-то в районе 11 млн баррелей в сутки, с перспективой незначительного роста в будущем. Однако, по мнению Миллза, сланцевую добычу нельзя недооценивать. Особенно это актуально в период вкачивания в экономику США $1,9 трлн, одобренных на днях Сенатом. Цена на нефть свыше $66 за баррель может оказаться очень соблазнительной для американских компаний в пользу наращивания добычи, и это – еще один довод в пользу возможного роста сланцевой нефти.
Третий риск связан с чрезмерным сужением предложения нефти в условиях еще хрупкого, по выражению Миллза, рынка. После снижения спроса на 8,8 млн баррелей в сутки в прошлом году, потребление нефти, по мнению Миллза, может вырасти на 5,5-6 млн баррелей в сутки в этом году. Если объем добычи нефти со стороны США будет находиться на 2 млн баррелей в сутки ниже его пикового значения, то ОПЕК+ будет вынуждена вернуть на рынок практически весь объем нефти, который она убрала с рынка из-за пандемии. Риск здесь заключается в том, что высокие цены на нефть являются прямой угрозой для восстановления спроса на нефть.
Иран как фактор риска
Если ситуация со спросом в мире не улучшится, то ко второй половине этого года дополнительным фактором риска на рынке нефти может стать Иран, который постепенно «выплывает на поверхность» и активизирует свои действия. В течение последних месяцев Иран «тихой сапой» поставил на рынок рекордные для себя объемы сырой нефти. По информации агентства Reuters, основной объем поставок иранской нефти закупили нефтеперерабатывающие заводы Китая и Индии, пребывающие в ожидании скорого снятия санкций США в отношении Ирана.
Как известно, санкции, введенные против Ирана администрацией Трампа, наряду с ограничениями по добыче нефти со стороны ОПЕК+ привели к существенному снижению объемов экспорта Ирана в страны Азиатского региона, половина закупок нефти со стороны которого приходится на ближневосточную нефть.
С приходом в Белый дом Джо Байдена, который уже возобновил переговоры с Ираном по потенциальному восстановлению соглашения по атомной энергетике, Национальная иранская нефтяная компания NIOC, по информации Reuters, стала активно заниматься поиском покупателей нефти в различных странах Азии. Индия, к примеру, являющаяся третьим в мире по величине импортером нефти, страдая в настоящее время от снижения поставок нефти со стороны Ирака и сокращения сроков соглашений со стороны Кувейта, с нетерпением ожидает возврата иранской нефти.
Как сообщает Reuters, Индия надеется на возобновление предложения иранской нефти в течение ближайших 3-4 месяцев. Возможно, это произойдет в июне этого года, после проведения выборов в Иране. По сообщениям международных информационных агентств, иранская нефтяная компания NIOC также разведывает почву в других странах Азии, проводя переговоры с потенциальными покупателями нефти.
Надежды Ирана на полноценное возвращение на рынок подпитывает Китай, который в отличие от Индии не приостанавливает импорт иранской нефти даже в период санкций. По информации Reuters, со ссылкой на данные Refinitiv Oil Research, импорт иранской нефти со стороны Китая за последние 14 месяцев составил около 17,8 млн тонн (306 тыс. баррелей в сутки). При этом 75% иранской нефти прошли в Китае под категорией «косвенного» импорта из Омана, ОАЭ и Малайзии, которые были прокачаны в Китай через порты в восточной части страны, где расположено большинство независимых нефтеперерабатывающих заводов Китая. Оставшаяся 25%-я часть иранской нефти была оформлена в качестве официальных закупок для стратегических резервов Китая, приобретающего иранскую нефть вопреки наложенным на Иран санкциям со стороны США.
Как сообщает Reuters со ссылкой на Petro-Logistics, швейцарскую компанию, отслеживающую движение нефтяных танкеров, в январе этого года объем загрузки иранской нефти превысил 600 тыс. баррелей в сутки в первый раз с мая 2019 года. Косвенный объем импорта Китаем иранской нефти в феврале достиг 850 тыс. баррелей в сутки, что «побило» предыдущий рекорд, установленный на уровне 790 тыс. баррелей в сутки в апреле 2019 года. Это говорит о том, что, несмотря на сохраняющиеся санкции в отношении Ирана, эта страна постепенно наращивает объемы экспорта нефти в страны Азии.
© Dado Ruvic/Reuters
Вопросы без ответов
Спустя год после исторического провала переговоров между Саудовской Аравией и Россией и распада сделки ОПЕК+ по ограничению объемов добычи, опустивших цену на нефть до $31 за баррель, мы снова говорим о нефти. Только в эти дни речь идет о головокружительном росте цен, впервые с мая 2019 года перешагнувших отметку в $70 за баррель. Сейчас трудно представить, что в апреле прошлого года нефть сорта Brent обвалилась ниже $20 за баррель, а один фьючерсный контракт на американский сорт WTI вообще продавался по отрицательной цене. Начиная с октября прошлого года, стоимость Brent уже выросла на 100%, и, как мы упоминали выше, она может дойти и до $80 за баррель.
Вопрос заключается в том, временное ли это явление или повышение цен носит долгосрочный характер. Как мы рассмотрели в этом выпуске, три ключевых события, случившиеся в марте, подтолкнули цены на нефть. Это – решение ОПЕК+ сохранить действующие ограничения на добычу нефти (4 марта), принятие стимулирующего пакета мер на сумму в $1,9 трлн Сенатом США (6 марта) и, наконец, атаки хуситов на нефтяные объекты крупнейшего поставщика нефти – Саудовской Аравии (7 марта). Несмотря на то, что ни одно из вышеупомянутых событий не оказало радикального влияния на рынок нефти, все же следует иметь в виду следующие предостерегающие факторы.
Во-первых, Рас-Таннура – это крупнейший объект саудовской нефтяной инфраструктуры, где расположено три гигантских экспортных терминала страны и нефтеперерабатывающий завод, который поставляет четверть саудовского топлива. И хотя в этот раз попытки мятежников не увенчались для них успехом, атака на Рас-Таннуру явилась самой мощной после исторической атаки в сентябре 2019 года, когда взрывы в Саудовской Аравии на какое-то время выбили половину объема добычи нефти королевства. Нынешняя атака также откликнулась тревожным эхом для участников рынка, которые и так уже пребывали в нервозном состоянии после недавнего воздушного обстрела Сирии со стороны США. Как подчеркивает лондонский «Экономист», в дополнение к риску потенциального срыва добычи нефти в Саудовской Аравии, участники опасаются, что США пойдут на повышение санкций в отношении Ирана, который в контрабандном порядке экспортирует масштабные объемы нефти в другие страны.
Во-вторых, следует помнить, что после атак 2019 года цены на нефть пошли на краткое повышение, после чего они стали резко снижаться в условиях достаточного предложения нефти. В настоящее время рынок, по мнению экспертов, выглядит чересчур сжатым. К примеру, США как один из крупнейших поставщиков нефти в последние годы, по мнению экспертов Rystad Energy, вряд ли вернется к предкоронному уровню ранее, чем в конце 2023 года.
ОПЕК и другие участники расширенного альянса также действуют со связанными руками. Саудовская Аравия, как показало заседание ОПЕК+ на прошлой неделе, очень пессимистично смотрит на возможность расширения добычи нефти. Как мы уже говорили, королевство даже пойдет на очередное добровольное сокращение добычи в размере 1 млн баррелей в сутки.
Россия, хотя и кажется менее обеспокоенной по поводу потенциального отрицательного влияния наращивания добычи, все же более заинтересована в сдерживании рынка и высоких ценах на нефть. По мнению «Экономиста», у России есть новый повод для того, чтобы «продвигать» высокие цены на нефть. Речь идет о том, что новый бюджет предполагает увеличение социальных расходов, и для этого, по оценкам S&P Global Platts, России нужна цена на нефть, как минимум, на уровне $64 за баррель, в отличие от $51, как это было в 2018 и 2019 годах.
Для других нефтедобывающих стран, включая Казахстан, сохранение ограничений также несет в себе определенные риски. С одной стороны, высокие цены являются очень привлекательными для выполнения бюджетных обещаний. Но с другой стороны, они могут обернуться барьером для восстановления мирового спроса на нефть, что может подорвать любые преимущества от наращивания добычи.
Это подводит нас к заключительному предостерегающему фактору – относительно слабому спросу на нефть и нарастающему разрыву между бумажным и реальным рынками. Складывается впечатление, что инвесторы остаются «глухими» к сигналам о низком спросе на нефть. Ситуация стремительного роста фьючерсных цен говорит о том, что «бумажный» рынок больше отражает надежды инвесторов в отношении нефтяных цен в третьем квартале, когда ожидается, что спрос на нефть начнет обгонять предложение в силу ослабления отрицательного воздействия пандемии коронавируса и возобновления международных авиапоездок.
Поэтому вопрос заключается в том, приведет ли дополнительное вкачивание нефти на рынок до момента «материализации» ожидаемого потребления к переизбытку предложения углеводородного топлива. И не получится ли так, что если вторая половина года не принесет существенных сдвигов в повышении спроса на нефть, а ОПЕК+ пойдет на дополнительное вбрасывание нефти на мировой рынок, мы станем свидетелями резкого обвала нефтяных цен?
Ответы на эти вопросы пока не могут дать ни ОПЕК+, ни другие участники и эксперты рынка.
Асель НУСУПОВА, Нью-Йорк
