Пока посреди жарких среднеазиатских пустынь существовало это чудо природы – Аральское море, почти в самом его центре находился остров Барсакельмес, который дал имя заповеднику. Дословный перевод с казахского звучит жутковато: «Пойдешь и не вернешься».
Я предпочитаю отойти от дословного значения и перевести как «Пойдешь и не захочешь вернуться, покинуть остров», потому что, если верить очевидцам, Барсакельмес – это был настоящий рай, в особенности для животных. Здесь люди жили в гармонии со всеми живыми существами, в гармонии с Природой. Ведь попадал сюда исключительно тот, кто любил и изучал флору и фауну этого клочка суши, защищенного со всех сторон морем. И были те, кто ни за что не хотел расстаться с островом…
Останец
Хмурым осенним днем мы стоим на краю острова у мыса, названного в честь российского первопроходца Алексея Ивановича Бутакова, чья экспедиция впервые описала остров в 1848 г., и пытаемся представить, как волны накатывались на пляж. Но границы между бывшим морским дном и берегом размыты, одноцветны и покрыты одинаковыми кустарниками. Только ветер свистит в ушах и никакого иного звука. Не слышно ни барабанного топота копыт куланов и сайгаков, ни хохота чаек, которые, судя по воспоминаниям постояльцев острова, непрерывно звучали на Барсакельмесе. Нам повезло только раз, еще до того, как поднялись на остров, перед нами с молниеносной скоростью пронеслись джейраны в облаке пыли. Хотели, наверное, показать нам, кто здесь хозяин.
На центральной усадьбе заповедника осталось только 4 домика с обшарпанными стенами. Какое-то щемящее чувство вызывают добротная печка, где больше не хрустит огонь, оборванные цепи детских качель, железные кровати без постели, панно с растрескавшейся краской, книги, покрытые пылью, и большая карта острова, которого больше нет. Это теперь, на языке ученых, останец Барсакельмес.
«Здесь было больше домиков, мы их снесли и оставили только 4 для истории, – рассказывает Зауреш Жансултановна, – пробовали ремонтировать их, но все настолько ветхое, все ломается от ветра. Питьевой воды нет, стройматериалы везти далеко. Мы хотим здесь поставить металлический домик с ветряком и солнечными батареями, чтобы проводить исследования...»
На острове есть небольшое кладбище первых поселенцев, где покоится последний обитатель Барсакельмеса Валентин Антонович Скоруцкий. Вся его жизнь была связана с заповедником. Он отказался покинуть вместе со всеми остров...
Здесь также покоится прах энтомолога и поэта Давыда Давыдовича Пирюлина, невероятно талантливого человека с трагической судьбой. По рассказам его друзей, за несколько лет работы в заповеднике он собрал невероятный коллекционный материал по энтомофауне, бесценную фототеку, посвященную биологии и экологии животных, природе заповедника. Он был по-особому привязан к острову. Коллеги из Санкт-Петербургского Зоологического института выполнили его последнюю волю, привезли его прах и похоронили на Барсакельмесе…
В конце 1990-х море стало мелеть, засаливаться, остров соединился с материком, животные разбрелись в поисках пресной воды. 260 куланов вывезли в другие заповедники. Но джейраны и сайгаки остались. Они восстановили прежнюю настороженность, живя рядом с хищниками. А оставшиеся куланы научились драться с волками, отбивать их нападки на молодняк. И преуспели: стадо 50 куланов, избежавших переезда, выросло до 500. После распада СССР многие сотрудники заповедника разъехались. Прекратили свои работы и питерские ученые, студенты. В 1990-е деятельность заповедника приостановилась, не было финансирования. В 2002 г. его опять открыли. Природа не замирает ни на миг, на опустошенных землях возникают новые виды флоры и фауны.
«Барсакельмес – это пример и укор для всего человечества, – говорит директор заповедника Зауреш Алимбетова. – Это испытательный полигон, где мы изучаем, что происходит после катаклизмов…»
Директор
Зауреш Алимбетова сегодня ни за что не променяет Барсакельмес ни на какое другое место в мире. Хотя работа в заповеднике не была детской мечтой дочери Приаралья. Но когда в 2003 году она устроилась сюда на работу, поняла, что никогда уже не сможет покинуть остров, с его обитателями, с его трагедией. Именно в этот момент решалась дальнейшая судьба заповедника.
Зауреш была в числе тех, кто боролся за его спасение. Необходимость возрождения Барсакельмесского заповедника была доказана, и в 2005 г. его территория выросла в десять раз, включив два участка: «Барсакельмес», с прежней территорией и землями высохшего дна площадью 50 884 га, и «Каскакулан», где поселились куланы и естественно разрослись кусты саксаула, – 109 942 га.
Преданность и эффективность Алимбетовой заметили в Комитете лесного хозяйства, и в 2010 г. ее выбрали директором заповедника. В 2016 г. Барсакельмесский заповедник был включен во Всемирную сеть биосферных резерватов. «Это означает, что мы живем на особо охраняемой территории, –объясняет она. – И должны жить в гармонии с природой. В биосферный резерват входит не только территория заповедника, но и близлежащие поселки. Это налагает ответственность на всех жителей, которые должны соблюдать все правила ведения хозяйственной деятельности, определенные нормами ЮНЕСКО. Есть зоны, где любая такая деятельность запрещена. Но статус резервата придает особое значение населенным пунктам, способствует развитию туризма, гостевых домов. Продукция рыбозаводов, имеющих знак биосферного резервата, идет по повышенной цене».
Природоохранные действия директора и коллектива заповедника нередко наталкиваются на непонимание и сопротивление местного населения. Много лет и сил ушло на то, чтобы в прошлом году к заповеднику присоединили третий кластерный участок – «Дельта».
– Место, где Сырдарья впадает в море, – доказывала Зауреш Алимбетова, – должно быть особо охраняемой территорией. Это был очень активный участок браконьерства. К сожалению, некоторые люди ведут себя безответственно, не понимают, с каким трудом нам удалось вернуть часть моря. Строительство Кокаральской дамбы дало такой толчок развития нашему региону, улучшило климат, и если мы не хотим потерять наше море, рыбу еще раз, нужно оставить в покое дельту Сырдарьи. Мы стараемся это объяснять людям.
В прошлом году Барсакельмес получил звание самого лучшего заповедника страны и премию президента «Елимай». А Зауреш Алимбетова продолжает продвигать свои идеи – проект создания первого в Казахстане геопарка в районе Акбасты и надеется включить Барсакельмес в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
– Нет уже моря, – с горечью говорит она, – осталось осушенное дно. Это научная лаборатория под открытым небом, своеобразный эксперимент для всего мирового сообщества. Человечество должно понять, как минимизировать или избежать других экологических катастроф. Самое главное – надо что-то предпринять, чтоб молодежь не уезжала из региона, заинтересовать ее наукой. Ведь в экологии в основном остались последние из могикан, которым по 70-80 лет. Увы, нет больше таких, кто носится месяцами по горам, степям и пустыням, собирая реальные данные, конкретные результаты, а не скачивает из интернета…»
Публикация размещена в рамках проекта «Содействие в трансграничном освещении экологических вопросов в Центральной Азии».
#ARALissues
Огулбиби АМАННИЯЗОВА, фото автора
