Город Алматы сейсмически нестабильный регион. Но всякий раз, когда случается землетрясение, это становится полной неожиданностью, подчеркивающей, что мало кто знает, как себя надо вести, что делать в первую очередь.
Кто-то бежит по лестницам или набивается в лифты, кто-то прыгает из окон, кто-то забирается в автомобили, стоящие под окнами многоэтажек, и пытается выехать куда-нибудь по запруженным улицам. Кто-то проводит ночь на улице, мечтая в январскую стужу о теплом доме, чае, работающих телефонах и телевизорах. А возвращаясь домой, обнаруживает, что свет, тепло, горячая вода есть и можно согреться, созвониться, выпить горячего чая…
Но мало кто задается вопросом, как, несмотря на стихийную ЧС, работали энергетики, продолжая обеспечивать подачу электричества, горячей воды и отопления. Например, как в минувшем январе, когда алматинский энергокомплекс, и в первую очередь станции АО «АлЭС», прошли испытание землетрясением без сбоев, отработав штатно.
Многие воспринимают это как само собой разумеющееся. Но там, в энергетике и других службах, обеспечивающих жизнедеятельность города, работают обычные люди, а не «супергерои» из мультфильма. При этом их работа на производстве обусловлена большим количеством опасностей в силу технологической сложности. В противном случае, если люди не справятся, то авария или падение станций «на ноль» в режиме ЧС чреваты еще более негативными последствиями для мегаполиса, чем просто стихия.
Профессионалы жизнеобеспечения: круче «супергероев»
«Супергерои» есть только в кино. А на производствах жизнеобеспечения штатный режим обеспечивают профессионалы, хорошо знающие регламенты работы, прописанные, в том числе, и для различных ЧС. И они остаются на посту, выполняя свой долг. Как рассказали в АлЭС, несмотря на сильное землетрясение, которое произошло 23 января т.г. в 00 часов 09 минут, а также несколько афтершоков, ни один энергетик не покинул свое рабочее место.
«Учитывая, что территория Алматы и Алматинской области, где располагаются департаменты АО «АлЭС», находится в сейсмоопасной зоне, все наши производственные здания, сооружения и оборудование объектов тепло- и электроснабжения рассчитаны на сейсмостойкость при силе землетрясения от 9 до 10 баллов. Более того, здания и сооружения производственных департаментов построены на искусственных площадках с максимально возможной сейсмичностью до 10 баллов. При этом нами ежегодно проводятся мероприятия по усилению сейсмостойкости объектов тепло- и электроснабжения, – рассказывает Александр Довжик, начальник службы ГО и ЧС компании. – Специалистами составлены прогнозные варианты последствий, с учетом силы толчка, карты города, возможных повреждений, а также вторичных факторов поражения и регламента действий персонала. Это важно для организации работ по устранению последствий землетрясения и других ЧС.
Так, при возникновении сильного землетрясения на территории города и области весь персонал головного офиса и департаментов АО, без дополнительных указаний, должен немедленно в соответствии с отработанными при сейсмотренировках навыками, занять безопасные места в помещениях, отмеченных определенными знаками. На случай эвакуации персонала на всех объектах компании есть специально отведенные безопасные площадки. Одновременно приводятся в готовность формирования гражданской защиты.
«Также с учетом степени повреждений определяются и сроки устранения последствий, – добавляет он. – Например, расчеты показывают, что при разрушительном землетрясении средние повреждения получат объекты на ТЭЦ-3, незначительные – на ТЭЦ-2. Сохранит работоспособность Капшагайская ГЭС, которая быстро восстановит электрическую нагрузку».
Тряхнуло на 5 баллов. Экзамен пройден
Ну а что показало землетрясение 23 января, которое стало настоящим экзаменом на профессионализм для многих служб города. В том числе и для энергетиков. Во время землетрясения начальник смены «Б» котельного цеха ТЭЦ-2 Леонид Зыкин работал в ночную смену.
«Первые толчки прошли в 00 часов 09 минут и тянулись около минуты, – рассказывает Леонид Владиславович. – В это время я прошел из кабинета на блочный щит управления. Согласно инструкции, действующей при толчках до 5 баллов, я дал команду на осмотр действующего оборудования. В 00-15 минут я получил подтверждение об исправном рабочем оборудовании и сохранении освещения. Об этом я доложил начальнику ночной смены станции. После 01-00 часа прошли повторные толчки по меньшей амплитуде. Мы были в полной готовности – в наших инструкциях четко расписаны все действия персонала. В соответствии с ними нами был оперативно произведен осмотр и обход как основного, так и вспомогательного оборудования».
В то же время начальник смены ТЭЦ-2 (или ночной директор, как шутя говорят энергетики) Жандос Нургалиев находился на ГЩУ – главном щите управления и взял под свой контроль работу станции в режиме ЧС.
«Вначале, при первом толчке, я подумал, что это вибрация оборудования, но быстро понял, что началось сильное землетрясение и сразу обзвонил все цеха, – рассказывает Жандос Алгаевич. – Все начальники смен и цехов сделали обход и сразу отзвонились, отрапортовав, что по оборудованию замен нет. У нас на такие ситуации расписан детальный план действий по локализации и ликвидации аварийных ситуаций при повреждении оборудования, работающего под давлением при землетрясении. Мы сразу установили, что по оборудованию отключений не было. Станция продолжала работать по графику в штатном режиме».
Опасения были, но долг – прежде всего
Его рассказ подтверждает Фарид Несіпбекұлы, начальник смены электрического цеха ТЭЦ-2, вспоминая, что все почувствовали, как трясло землю, но из видимого по оборудованию – «только лампочки на щите шатались». В целом, говорит он, нештатных ситуаций не было. Конечно, опасались за свою жизнь, но сидели на рабочем месте, поскольку понимали, чем чреват для станции и города сбой в работе оборудования.
Во время землетрясения здесь работала вахта «Б». Начальником смены турбинного цеха электростанции был Айдос Терлікбай. Он подвел итог действий и последствий стихийного ЧС на своем участке: «По оборудованию чуть-чуть «болтануло» уровни в ДСП – это деаэратор шестиатмосферный (он необходим для удаления газов, способствующих коррозии из питательной воды паровых котлов и подпиточной воды систем теплоснабжения). А в остальном замечаний нет. В целом у нас есть инструкция и план ликвидации аварийной ситуации, где прописано про землетрясения – при скольких баллах что делать».
А на ТЭЦ-1 в ту ночь на смену заступил машинист насосных установок 5-го разряда Галымжан Максутов. На этой станции в диспетчерской он работает 11-й год, но такое землетрясение на его памяти случилось впервые.
«При землетрясении сбоя в работе не было, но само здание чуть-чуть трясло», – вспоминает он ту ситуацию. Кабинка диспетчерской возвышается над большим насосным цехом и взбираться туда нужно по нескольким пролетам винтовой металлической лестницы. Поэтому свое рабочее место он не покидал, но в соответствии с инструкцией стал в безопасный угол, наблюдая за монитором.
«В самом цеху есть дублирующий дисплей, за которым контролирует работу старший машинист, – рассказал Галымжан. – Все оборудование работало штатно. Об этом есть запись в журнале. При передаче смены мы даем полный отчет, предварительно сделав обход, проверяем работу насосов и резервные в том числе.
А если произошла нештатная ситуация, например, поднялось давление в обратке, то сигнализация сразу бы сработала. Или если бы случился перелив, мы обязаны оповестить и отметить это в журнале. Кроме того, мы проверяем территорию аккумуляторных баков и записываем отчет об их состоянии в оперативный журнал. Но в ту ночь все работало штатно, хотя толчки были ощутимыми».
А если сель?
Штатно отработал и Каскад ГЭС – это 9 гидроэлектроэлектростанций. Но здесь поделились воспоминаниями о том, как действовали на ГЭС-1 в августе 1989 года, когда в ущелье Кумбель-Су произошел сход селевого потока. Сель, как известно, одна из системных угроз для Алматы, в том числе и для энергетики. Поэтому этот вид чрезвычайной ситуации также прописан в «Плане действий по ликвидации чрезвычайных ситуаций АО «АлЭС».
«На тот момент я был дежурным инженером ГЭС-1. Примерно минут за 5 до прихода селевого потока пост наблюдения селезащиты, который находится по дороге на БАО, меня предупредил о его приближение. Согласно инструкции, которая находилась на станции, я закрыл приемный затвор.
И едва успел забежать за защитную стену, как первый вал смеси камней и грязевой массы полетел к ГЭС-1, – рассказал Сергей Федорович Попов, который до ухода на пенсию в 2016 году работал в гидротехническом цехе. – Волны набегали с периодической частотой, разбиваясь о защитную стенку. Высота вала была очень большая, и лишь несколько сантиметров не хватило, чтобы эта лавина перевалила через стену и накрыла ГЭС-1.
Подвесной мост, предназначенный для определения объема воды и находящийся над руслом реки Кумбель-Су, тогда разбило волнами. На другую сторону уже нельзя было перейти. Гул и удары камней, конечно, было не очень приятно пережидать. Но я был уверен, что наши станции выдержат этот напор стихии. Так и вышло: агрегаты ГЭС-1 работали в прежнем режиме».
Он напомнил также, что в 1979 году линию электропередач перенесли повыше на склоны гор, т.к. в 1977 году предыдущим селем она была уничтожена. Поэтому селевая масса в 1989 году не повредила электроопоры, и агрегаты ГЭС-1 работали почти в полную нагрузку. Подача воды и электроэнергии не прекращалась.
ЧС были, есть, будут. Важно из них извлекать уроки
«Во время всего происходящего дежурный был обязан через каждые 15 минут сообщать начальникам смены Каскад ГЭС об обстановке. И связь с начальником станции Каскад ГЭС осуществлялась по каналам высокочастотной связи, – продолжил Сергей Федорович. – После того селя все дороги были разрушены. И целых 3-4 месяца мы ходили пешком до станции – нас довозили только до Аюсая. Все дежурные бригады ходили по горам пешком. Потом все восстановили, и мы стали работать в прежнем режиме».
«Мы научились извлекать уроки из всех чрезвычайных ситуаций. Все ЧС анализируются, и затем новые положения или корректировки вносятся в соответствующие документы компании, – заключает Айгали Ермурзаев, главный инженер Каскада ГЭС. – Например, главным источником формирований катастрофических селей на реках Большая и Малая Алматинка, Каргалы в 75% являются ливневые дожди, в 25% – прорыв морено-ледниковых озер и в 5% – прорыв временных водоемов, образованных в результате землетрясений.
Наиболее вероятные периоды возникновения селей в городе Алматы происходят с апреля по сентябрь. Причем особенно грандиозными масштабами отличаются сели, возникающие в результате землетрясений, при прорыве водоемов, образованных оползнями и обвалами и морено-ледниковых озер. Поэтому в качестве превентивных мероприятий у нас включены дважды в год селетренировки.
Также риски несет оползневая опасность. В зону оползня попадают дороги, ведущие к объектам энергетики, оборудование и техника. В числе других угроз: радиационная и химическая опасность, наводнение, особо опасные инфекции, пожарная опасность и прочее. На все эти ситуации прописаны регламенты действий, которым мы неукоснительно следуем».
Тимур РАЕВ
