После ухода Нурсултана Назарбаева с поста Президента Казахстана в марте 2019 года бразды правления страной перешли к Касым-Жомарту Токаеву, занимавшему до этого должность Председателя Сената. 9 июня 2019 года он был избран Президентом Казахстана.
За Первым Президентом оставались полномочия по руководству Советом Безопасности и председательству в правящей партии «Нур Отан». В конце ноября 2021 года Нурсултан Назарбаев объявил о своем решении сложить полномочия председателя партии и передать их Президенту страны Касым-Жомарту Токаеву. За Первым Президентом Казахстана сохранился пост главы Совета Безопасности.
В своей инаугурационной речи Касым-Жомарт Токаев подтвердил приверженность стратегическому курсу Первого Президента. Это означало продолжение многовекторной внешней политики, направленной на укрепление интеграционных инициатив с Россией и усиление партнерских отношений с Китаем, развернувшим свою масштабную инфраструктурную программу «Один пояс, один путь». На внутреннем фронте Токаев дал обещание продолжить решение прежних задач по диверсификации экономики и повышению общей производительности в экономике, на которые еще по решению Первого Президента страны были выделены миллиардные средства из госбюджета и Национального фонда.
Помощь новому президенту в этом деле должно было оказать и новое правительство во главе с Аскаром Маминым, заменившим на посту премьер-министра страны Бахытжана Сагинтаева в феврале 2019 года. За период независимости Казахстана Аскар Мамин стал 11-м по счету премьер-министром страны, из которых лишь одно лицо – Карим Масимов – дважды управлял правительством (с января 2007 по сентябрь 2012 года и с апреля 2014 по сентябрь 2016 года). Как показывает история, Карим Масимов занимал должность премьер-министра Казахстана в течение самого продолжительного времени среди всех глав правительств страны.
2020 год: Шок коронавируса
Уход Нурсултана Назарбаева с поста президента не должен был кардинально изменить траекторию политического и экономического движения Казахстана. Как показывают официальные данные, Казахстан закончил 2019 год с показателем роста реального ВВП на уровне 4,5%, что во многом обеспечила экстенсивная добыча нефти на трех крупнейших нефтяных месторождениях: Кашаган, Карачаганак и Тенгиз. Казалось, нефтяной фактор продолжит и в последующие годы служить основой экономического роста Казахстана.
Однако в 2020 году экономика Казахстана, как и экономики остальных стран мира, испытала масштабный шок, связанный с глобальной эпидемией коронавируса, впервые вспыхнувшего в Китае в декабре 2019 года. Коронавирус стал, по выражению экспертов EIU, дополнительным «источником экономической нестабильности» для нашей страны. Как показывают архивные данные, первый официальный случай заражения коронавирусом в Казахстане был подтвержден 12 марта 2020 года, а к 30 марта количество инфицированных в нашей стране достигло 284 человек.
15 марта 2020 года, как известно, Касым-Жомарт Токаев объявил в стране чрезвычайное положение, которое повлекло за собой установление ограничений на пересечение государственной границы, запрет культурно-массовых мероприятий и другие карантинные меры. Для спасения ситуации 23 марта власти Казахстана, наподобие других стран, также пошли на принятие масштабного пакета стимулирующих мер в размере 4,4 трлн тенге ($10 млрд). При этом 2,1 трлн тенге должны были обеспечить средства республиканского бюджета и привлечение средств по инфраструктурным облигациям.
Правительство также сообщило о намерении дополнительного увеличения в 2020 году трансферта из Национального фонда в размере 1,8 трлн тенге, что было на две трети больше ранее планируемой цифры. На момент выделения всех этих средств активы Нацфонда составляли $57 млрд. Следует отметить, что за первые полгода 2020 года стоимость активов фонда снизилась на $2,7 млрд. В целом в 2020 году активы Нацфонда упали на $3,1 млрд, до $58,7 млрд.
В рамках данных мер государственной помощи было решено выделить средства на ежемесячные денежные выплаты безработным в размере 40 600 тенге, предоставить налоговые и кредитные льготы и повысить государственные расходы на сферу здравоохранения. В частности, Касым-Жомарт Токаев объявил о выделении 300 млрд тенге на инфраструктурные проекты и общественные работы в рамках программы Дорожной карты занятости. Президент также озвучил меры об освобождении от уплаты налогов для самозанятого населения и работников в сельскохозяйственном секторе. Одним из решений, в частности, явилось освобождение от НДС на импорт биологических активов АПК, включающих крупный рогатый скот и племенных цыплят. Также, согласно тексту правительственного постановления, было обещано, что почти 7 тысяч сельхозтоваропроизводителей будут освобождены от уплаты налога на земли сельскохозяйственного назначения. В дополнение этих шагов власти Казахстана пошли на различные меры по облегчению кредитного бремени предприятий на срок действия карантинных мер, а также было решено расширить кредитование до 1 трлн тенге для отечественных производителей базовых товаров потребления и продуктов питания.
Надежды правительства также возлагались на принятую в конце 2018 года Программу «Экономика простых вещей», в рамках которой предусматривалось государственное субсидирование кредитования внутренних производителей (на 1 трлн тенге) и поддержка малых и средних предприятий (на 600 млрд тенге). Как известно, было принято решение о дополнительном стимулировании бизнеса в рамках этой программы в карантинный период, расширении перечня приоритетных товаров и другие меры.
Со стороны Национального банка также были приняты шаги по стабилизации ситуации. В середине 2015 года Национальный банк Казахстана отошел от политики управляемого плавающего курса тенге, взяв на вооружение механизм инфляционного таргетирования. В 2020 году целевая установка по инфляции была снижена до 4%, несмотря на то, что основным фактором, влияющим на валютный курс, по-прежнему оставалась (и продолжает оставаться) цена на нефть. На чрезвычайном совещании 10 марта 2020 года Национальный банк повысил учетную ставку на 275 базисных пункта, до 12% годовых, в целях защиты от давления, исходящего от низких цен на нефть, и для предотвращения перетока капитала частного сектора из тенге в доллары США.
Кроме этой меры Нацбанк также «вмешался» в операции на валютном рынке и продал $1,5 млрд в марте для поддержки курса тенге, а крупным государственным предприятиям также было предписано продать активы в иностранной валюте. 3 апреля Нацбанк пошел на экстренные меры по снижению ставки до 9,5%, в силу стремительно ухудшающихся условий. В июле 2020 года ставка была снижена до 9% годовых.
В конце марта, как известно, Касым-Жомарт Токаев сообщил о дополнительных мерах поддержки населения и бизнеса, связанных с индексацией пенсий и госпособий, расширением охвата дополнительными социальными выплатами, поддержкой фермеров, малообеспеченных граждан. В итоге общая стоимость пакета стимулирующих мер составила 5,9 трлн тенге ($14 млрд, или 9% от ВВП), из которых 3,4 трлн тенге пришлось на расходы республиканского бюджета, а остальная часть – на средства Национального фонда, активы которого составляли на тот момент около 33% от ВВП.
Программа стимулирующих мер, принятая в Казахстане в 2020 году, явилась одной из самых масштабных в регионе. Ключевым компонентом этой программы стали средства Национального фонда. Кроме того, правительство выпустило облигации на российском рынке и привлекло средства от выпуска международных облигаций в сентябре 2020 года (на сумму $1,36 млрд). Дополнительно, в ноябре 2020 года Казахстан, в целях финансирования дефицита бюджета, заимствовал $1,1 млрд у Азиатского банка развития и €661.8 млн – у Азиатского инфраструктурного инвестиционного банка.
Принятие всех этих шагов, однако, не смогло предотвратить идеального шторма, который принес с собой коронавирус в экономику Казахстана. Еще в начале апреля 2020 года правительство пересмотрело свой прогноз по реальному ВВП на 2020 год, предсказав спад экономики на 0,9%, что означало бы вступление в рецессию по итогам года впервые с 1998 года. Ранее, до наступления пандемии, правительство оптимистично надеялось достичь 4,1% роста.
Как показывают официальные данные, после 2,7% роста в первые три месяца во втором квартале 2020 года в Казахстане действительно был зафиксирован спад реального ВВП (в годовом выражении). При этом значение снижения реального ВВП составило 6%. Сокращение объемов ВВП в реальном выражении в Казахстане произошло впервые со второго квартала 2016 года, подтолкнув страну в рецессию впервые с 2009 года. Напомним, что последний раз Казахстан испытал спад в экономике (по итогам целого года) в 1998 году.
В целом, по итогам 2020 года Казахстан, впервые с 1998 года, столкнулся со снижением реального ВВП на уровне 2,6%. Этот показатель явился наихудшим с момента финансового кризиса 2008-2009 годов и нефтяного кризиса 2014-2015 годов. Основной удар по экономике Казахстана нанесли низкие цены на нефть, на которую приходится почти половина ВВП страны, 67% объемов экспорта и около трети доходов государственного бюджета.
В марте 2020 года цена на нефть упала до самого низкого значения с 2003 года (ниже $25 за баррель). Фундаментальным фактором снижения цен на нефть было резкое сокращение потребления нефти мировыми импортерами углеводородного сырья (в частности, со стороны Китая и Италии, например, на которые соответственно приходится 15% и 14% нефтяного экспорта Казахстана).
Подавленная ситуация на мировом рынке нефти заставила страны ОПЕК+ пойти на непопулярные меры по сокращению объемов добычи нефти, которые имели широкий резонанс для мировой экономики. К примеру, как наверняка еще помнят многие читатели, несогласие России присоединиться к решению ОПЕК по сокращению объемов добычи нефти привело к тому, что 6 марта цена на нефть упала ниже $25 за баррель.
Такая ситуация не замедлила отразиться на существенном сжатии государственных финансов – бюджетный дефицит составил 3,1% от ВВП, а размер госдолга разросся до 30,8% от ВВП. При этом резкое сокращение экспортных доходов привело к масштабному отрицательному сальдо текущего счета платежного баланса – оно составило 3,5% от ВВП ($5,4 млрд). Этот показатель мог быть намного шире, если бы не произошло существенное сжатие импорта.
Другим отрицательным последствием обвала мировых нефтяных цен стало очередное обесценение тенге, которое с начала 2020 года потеряло в своей стоимости 15%, опустившись к 25 марта того года до исторического минимума в 450 тенге за один доллар. Как подсказывают специалисты лондонского EIU в своих исследованиях, другие сырьевые страны также столкнулись с резким удешевлением национальных валют (в частности, российский рубль, мексиканское песо, южноафриканский рэнд, к примеру, вообще обесценились более чем на 20% за указанный период). Однако, по словам лондонских экспертов, казахстанская экономика, в отличие от других стран мира, не обладает достаточным потенциалом для противодействия резкому снижению валютного курса тенге, учитывая низкий уровень валютных резервов страны ($90 млрд на тот период). В дополнение, точка безубыточности казахстанской нефтедобычи намного выше, чем у других стран (по данным EIU, она составляет $50-55 за баррель, тогда как в России, к примеру, она равняется $42 за баррель), что оказало дополнительное давление на госбюджет и банковский сектор.
Провал в переговорах между участниками OPEC+ 6 марта 2020 года, приведший к 62% краху цен на нефть, явился мощным ударом для казахстанской модели экономического роста, выстроенного вокруг нефтяного сектора. Кризисная обстановка с коронавирусом в Китае и Италии, которые являются ключевыми покупателями казахстанской нефти, поставила под сомнение перспективы благоприятного развития ситуации в нашей стране.
В целом ухудшение ситуации резко отразилось на внутреннем рынке – в марте 2020 года, например, инфляция подскочила до 6,4% в годовом выражении. Это явилось самым высоким значением инфляции с апреля 2018 года. Девальвация тенге в марте 2020 года в очередной раз поставила под угрозу восстановление внутреннего потребления и обернулась огромными рисками для банковского сектора, который еще не пришел в себя от потрясений 2008-2009 и 2014-2015 годов.
2021 год: Выводы на будущее
После шокового 2020 года текущий, 2021-й, год привел к некоторому восстановлению экономической активности в стране. Рост мировых цен на нефть и повышение объемов добычи нефти способствовали улучшению макроэкономических показателей Казахстана. По оценкам зарубежных экспертов, по итогам 2021 года мы вернемся в зону экономического роста, и показатель реального ВВП составит 4% (по оценкам EIU). Это будет своеобразным возвратом к показателю роста 2019 года, что косвенно подтвердит вывод об обеспечении роста экономики за счет эффекта низкой базы, тогда как реальный сдвиг в экономике все еще выглядит несколько приглушенным.
Прежде чем мы перейдем к оценке экономических вопросов, давайте вспомним, что начало нынешнего года ознаменовалось «традиционным» мероприятием – 10 января 2021 года в Казахстане прошли очередные парламентские выборы и выборы в местные представительные органы. Результаты выборов не принесли громких неожиданностей – правящая партия «Нур Отан» сохранила свою главенствующую роль в Парламенте, набрав 71,1% голосов и получив 76 мест. Следует отметить, что по сравнению с выборами 2016 года партия «Нур Отан» набрала на 11,1% голосов меньше, потеряв в Парламенте 8 мест. 63,3%-я явка избирателей также явилась самым низким значением активности избирателей с 1999 года. Вместе с партией «Нур Отан» места в Парламенте сохранили партия «Ак Жол» (10,9% голосов) и Народная партия Казахстана (9,1% голосов), которые присутствуют в Парламенте с 2012 года. Другие партии, как известно, не прошли 7%-й избирательный барьер и не смогли пробиться в Парламент.
Выборы также запомнились тем, что они стали первыми парламентскими выборами после отставки Нурсултана Назарбаева, правившего страной почти 30 лет. Как известно, он ушел с поста президента в марте 2019 года, а в качестве его преемника стал Касым-Жомарт Токаев, избранный президентом страны в июне 2019 года. Парламентские выборы запомнились тем, что это были первые выборы с момента принятия новой Конституции, которые были проведены в установленные законом сроки.
Возвращаясь к экономическим аспектам завершающегося года, мы приходим к выводу, что, к сожалению, эпидемия коронавируса показала, что Казахстану пока еще трудно выстоять от потрясений такого уровня, поскольку мы еще окончательно не пришли в себя после мирового кризиса 2008-2009 годов и глобального обвала мировых цен на нефть в 2014-2015 годах. Как мы уже неоднократно подчеркивали в наших предыдущих выпусках, у Казахстана нет возможности увеличивать добычу нефти в ответ на снижение мировых цен, в целях балансировки или возмещения потерь от падения цен. В 2020 году, к примеру, ситуация осложнилась из-за снижения добычи, связанного с договоренностями ОПЕК+ и работами по расширению месторождения Тенгиз.
Как показал наш анализ экономического развития Казахстана за последние несколько лет, на повестке дня нового президента и правительства все еще остаются следующие проблемы. Основной блок задач в экономической политике связан с диверсификацией экономики и ослаблением зависимости от нефтяного сектора. Становится очевидным, что пока мы не создадим основы для развития несырьевой экономики, основными вопросами на повестке дня казахстанского правительства продолжат оставаться проблемы макроэкономической стабильности, колебаний валютного курса российского рубля и его влияния на стоимость тенге и конкурентоспособности Казахстана в целом. Такой подход затруднит достижение реальной конкурентоспособности нашей экономики, достижение ее высокой эффективности и производительности.
Проблема в настоящее время заключается в том, что колоссальные расходы на спасение экономики в период пандемии существенно затруднят попытки в направлении диверсификации экономики как минимум до 2026 года (по мнению EIU). Камнем преткновения здесь является истощение средств Национального фонда, активы которого ($55 млрд) стоят на самом низком уровне с 2012 года.
С проблемой диверсификации неразрывно связан другой ключевой блок задач – развитие финансового сектора. Речь здесь идет не только о дальнейшей реанимации банковского сектора, позиции которого значительно поколебали финансовый кризис 2008–2009 годов, а также девальвация тенге 2014-2015 годов, проведенная в ответ на внешние потрясения на сырьевых рынках.
Властями Казахстана были использованы масштабные средства из государственного бюджета и Нацфонда страны для спасения крупных коммерческих банков. В отношении банков следует прислушаться к мнению экспертов EIU, которые считают, что до сих пор являются актуальными «факторы, которые усугубили кризис 2009 года, – это коррупция и безответственность при кредитовании клиентов, а также слабое корпоративное управление банков».
Проблема, помимо банковского кредитования, больше кроется в эффективной реализации программы приватизации государственных предприятий, доходы от которой должны в некоторой помощи смягчить постоянные набеги на казну Нацфонда. К 2026 году правительство страны намерено продать акции 736 компаний на общую сумму 5 трлн тенге ($12 млрд). Проведение начального листинга крупных госкомпаний было запланировано завершить к концу 2020 года, однако неблагоприятные рыночные условия и ситуация с коронавирусом перечеркнула все надежды правительства продвинуться в этом направлении.
Напомним, что к 2020 году правительство планировало продать акции 900 компаний, на сумму примерно $7 млрд. Вопрос здесь заключается в том, сможет ли продажа акций госкомпаний углубить рынок капитала в стране. Учитывая, по выражению EIU, «символическое отношение между государством и бизнесом, приватизация может и не привести к значительному эффекту в плане производительности и повышении конкурентоспособности» экономики.
Кризис, связанный с пандемией коронавируса, показал, как в таких условиях крупные стратегические задачи по диверсификации экономики и развитию рынка капитала в стране отходят на второй план. По словам экспертов EIU, представляется маловероятным, что до 2026 года Казахстан сможет построить альтернативную модель экономического развития, которая смогла бы заменить нынешний механизм обеспечения экономического роста за счет сырьевого экспорта.
Асель НУСУПОВА
