Президент Касым-Жомарт Токаев накануне резко раскритиковал медленные темпы развития искусственного интеллекта в Казахстане, несмотря на свои поручения. Он напомнил о примерах США и Китая, потребовал от правительства и фонда «Самрук-Казына» до конца года показать конкретные проекты с экономическим эффектом и предупредил о росте угроз кибербезопасности. О причинах отставания, возможных шагах и рисках мы поговорили с президентом ЦАРКА (Центра анализа и расследования кибератак) Олжасом Сатиевым.
— Президент Токаев отметил, что развитие ИИ в Казахстане идёт медленно. В чём вы видите основные причины такого отставания?
— Мы должны понимать, что искусственный интеллект — это не просто софт или алгоритмы, это верхушка пирамиды технологий. В её основании научный потенциал, кадры и техническая база.
Первое — у нас серьёзный дефицит научного потенциала. Если в США и Китае ключевыми разработчиками являются учёные с миллионными зарплатами, как в OpenAI, то у нас таких специалистов единицы. Второе — недостаток разработчиков, которые могут превратить научные идеи в рабочие решения.
Третье — техническая база. Нам сложно быстро получить доступ к современным видеокартам NVIDIA или суперкомпьютерам. Даже установка одного суперкомпьютера в Казахстане потребовала обсуждения на уровне руководства страны. Плюс есть экспортные ограничения из-за технологического противостояния США и Китая.
В Америке стартапам и университетам намного проще получить доступ к технологиям, чем нашим разработчикам. Это объективный разрыв.
— В своей речи президент привёл примеры США и Китая. Что из их подходов нам стоит перенять?
— Президент прав, что нам нужно внимательно изучать успешные мировые стратегии. У США есть «America’s AI Action Plan», в Китае — государственные мегапрограммы по ИИ, которые интегрированы в экономику и оборону.
Нам стоит перенять три ключевых момента:
- Прямое финансирование прикладных разработок, а не только научных публикаций.
- Связку «частная компания - университет» для работы над конкретными технологиями (швейцарская модель).
- Открытый доступ к техническим мощностям через ЦОДы и льготный импорт оборудования.
— Президент упомянул рост угроз кибербезопасности. Какие риски вы считаете главными?
— Токаев абсолютно верно сказал, что ИИ как молоток: можно строить, а можно ломать. Уже сегодня мы видим deepfake, которые всё сложнее отличить от реальности. С их помощью можно сымитировать лицо, голос и даже поведение человека, чтобы пройти верификацию в банке или в eGov.
Это одна из трёх главных угроз в мире в сфере ИИ: кража биометрии, массовое производство фейков для манипуляции общественным мнением и целевые кибератаки.
— Можно ли сейчас создать систему защиты от deepfake, о которой говорил президент?
— Полноценной защиты нет ни у кого. Единственный способ — минимизировать присутствие своей биометрии в публичных источниках, но в современном мире это почти нереально. Поэтому нужно развивать технологии верификации, которые учитывают поведенческие и контекстные данные, а не только фото или голос.
— Как вы оцениваете потенциал казахстанских ИИ-стартапов?
— Потенциал есть, но без того уровня поддержки, о котором говорил президент, они не смогут конкурировать на мировом рынке. Сегодня у нас грантовое финансирование в основном идёт университетам, и результатом становится научная статья, а не готовое решение.
Если внедрить модель, при которой финансирование получают частные компании с обязательством работать с университетами, мы сможем ускорить внедрение технологий. Это даст практический результат, а не «науку на полке».
