Первые два месяца 2022 года, словно разворачивающаяся катапульта, показывают драматизм политической ситуации и обнажают возрастающие противоречия международного развития. Январские события в Казахстане, «специальная военная операция» России на Украине и связанная с этим обострившаяся международная ситуация свидетельствуют о том, что современные противоречия имеют многосоставной характер, многослойны. Эти события невозможно рассматривать только лишь под одним углом зрения, в так называемом «биполярном» ключе и рисовать только белыми или черными красками. Они показывают также важность учета более широкого контекста, исторической ситуации, особенностей развития в целом, что, например, очень четко прослеживается в противостоянии на Украине.
Происходящие трагические события в этой стране показывают также и другие аспекты, связанные с более четким контуром вырисовывающегося нового международного порядка. И речь идет не только и не столько о России. Изменения международной ситуации связаны с ростом влияния держав, наиболее активно и уже не первое десятилетие выступающих за многополярный мир, в частности (помимо собственно России), Бразилии, Индии, Китая. И если в отношении Китая мало у кого уже остаются сомнения в серьезности намерений второй экономики мира на занятие своей ниши в глобальном порядке, то в отношении Индии подобное единодушие еще формируется. Впрочем, у специалистов, наблюдающих за развитием и темпами роста Индии, подобные сомнения остаются в прошлом, вопрос лишь в том, как скоро и насколько интенсивно Индия будет реализовывать свою заявку на глобальный статус.
25 февраля 2022 г. в Совете безопасности ООН происходило голосование по проекту резолюции, выдвинутой США и Албанией, осуждающей действия России на Украине. По итогам голосования вето на данную резолюцию помимо России наложили три государства – Индия, Китай, ОАЭ. В те же дни в Нью-Дели состоялась встреча представителей стран-участниц Европейского Союза в Индии, на которой представителям МИД Индии было высказано, что Индия должна занять четкую позицию по Украине. Параллельно в США официальный представитель Госдепа США Нед Прайс, сопредседатель рабочей группы по Индии Сената США Джон Корнин выразили свое разочарование позицией Индии, одновременно отметив, что, пользуясь своими отношениями с Россией, Индия могла бы оказать на нее «конструктивное» влияние. Для наблюдателя данные события говорят о многом. С одной стороны, непосредственным результатом голосования в Совбезе ООН стало то, что формально осуждение России не состоялось. В более широком плане данный результат можно считать своеобразным маркером, показывающим активное переформатирование международного порядка, в котором Индия претендует на свою особую роль. Очевидно, что данный процесс будет разворачиваться и в будущем. Как все это может сказаться на Казахстане и ЦА в целом?
На первом онлайн-саммите глав государств ЦА и Индии, прошедшем 27 января, обсуждался широкий круг вопросов, о чем свидетельствует итоговая Декларация, вобравшая в себя 36 пунктов. Формально данный саммит проходил в рамках 30-летнего юбилея с момента установления официальных дипломатических отношений между странами ЦА и Индией. В январе 2019 года, в Самарканде (Узбекистан) состоялась 1-я встреча уже в официальном формате, получившая название «Диалог Индия – ЦА». Данная встреча стала платформой для укрепления сотрудничества в политической, торгово-экономической сфере, сфере безопасности, партнерства в целях развития, гуманитарной и культурной сферах, а также местом для обмена мнениями по региональным и международным вопросам, представляющим взаимный интерес. 2-й Диалог Индия - ЦА на уровне министров иностранных дел прошел в формате видеоконференции в октябре 2020 года. 3-я встреча состоялась в декабре 2021 года в Нью-Дели. Одними из важных вопросов повестки дня прошедшего года саммита стали взаимосвязанные проблемы торговли и дорожной инфраструктуры, т.е. транзитно-транспортных связей, логистической сети транспортных коридоров.
Возникает парадоксальная ситуация, когда, с одной стороны, как отметил в своем выступлении на саммите президент К-Ж. Токаев, «только по территории Казахстана проходят 11 международных транзитных коридоров, пять из которых железнодорожных и шесть – автомобильных. Эти коридоры обеспечивают высокую скорость движения грузов в направлении Восток – Запад, Север – Юг. Также отмечены транзитные возможности в рамках единой таможенной системы ЕАЭС на северо-западном направлении и юго-западный маршрут через казахстанские порты Актау и Курык». С другой стороны, все еще отсутствуют прямые транзитно-транспортные коридоры между Центральной и Южной Азией. В этой связи Президент К-Ж. Токаев предложил создание межрегионального транспортно-логистического консорциума, который бы координировал действия стран по полноценной и взаимовыгодной загрузке транспортных маршрутов в направлении Индии и портов в Каспийском море и Персидском заливе.
Слабая логистическая составляющая торговли приводит к ее низким объемам. Например, в 2012 году объем торговли между странами ЦА и Индией составил всего 500 миллионов долларов США. Однако, и в 2020 году он все также оставался достаточно скромным и несбалансированным - 2 миллиарда долл, из которых 1,5 миллиарда долл приходилось на товарооборот между Казахстаном и Индией, в том числе более 1 миллиарда долл - на экспорт Казахстаном сырьевых ресурсов. Как отметил Президент К-Ж. Токаев в своем выступлении на саммите, товарооборот «в 2020 г. достиг 3 млрд долларов, при этом удельный вес Казахстана составил 80 %», а «доля стран ЦА во внешнеторговом обороте Индии составляет менее одного процента». Для сравнения, двусторонний товарооборот между Казахстаном и Китаем в 2021 году составляет 17 млрд. долл., что на несколько порядков выше и несопоставимо с объемами казахстанско-индийской торговли.
Для Казахстана, также, как и для других стран региона и Индии, активная торговая политика и диверсификация экспорта становятся важным приоритетом развития. Страна уже сформировала перечень из 80 наименований товаров, которые бы давали дополнительные 650 миллионов долларов прибыли в дополнение к традиционному сырьевому экспорту, и также готова рассмотреть возможности «расширения экспорта Индии в Казахстан» и торговых потоков в целом.
На сегодняшний день масштабы торгового присутствия Индии в регионе были и пока остаются несопоставимыми с присутствием Китая, который уже вложил 40 млрд долл. инвестиций в регион, из которых половина приходится на Казахстан. Содержание диалога в последнем случае поэтому несколько иное – не просто рост экспортной продукции в Китай по 135 позициям на сумму более 1 млрд долл., но и диверсификация экспорта, транзитно-транспортных маршрутов (в том числе новых сухопутных коридоров), реализация крупных проектов с высокой добавленной стоимостью, особенно в сфере цифровизации, зеленых технологий и инноваций.
На этом фоне новый «заход» Индии в регион происходит в несомненно иных условиях. Страны ЦА прошли определенный этап в своем развитии, реализуют собственные инфраструктурные проекты, нацелены на более тесное взаимодействие между собой. Индия в 2021 году заявила, что готова использовать два построенных ею терминала в порту Чабахр в Иране в качестве ключевого пункта ее торговли с регионом, что еще раз подтвердила и на прошедшем саммите 27 января. Для развития торговли и логистики страна уже заявила о планах строительства железной дороги от порта Чабахар в Захедан, столицу провинции Систан-Белуджистан в Иране, на что планирует выделить 1,6 млрд долларов. И все это с прицелом в дальнейшем на торговлю со странами ЦА.
Все вышеизложенное приводит к тому, что парадоксальным образом Индия, несмотря на то, что пришла в регион позже Китая, потенциально может иметь определенные возможности для более углубленного взаимодействия с государствами Центральной Азии.
Лаура ЕРЕКЕШЕВА, д.и.н. факультет востоковедения
