Те, кто служил на востоке нашей Родины, хорошо знает полковника Владимира Сайкенова как грамотного специалиста в своей сфере и опытного руководителя. Считаю Владимира Ахметовича своим мудрым наставником, потому что его практические советы и подсказки нам, новичкам, помогали во всем: и в службе, и в жизни. Выйдя на пенсию, полковник не теряет связь с коллегами, и сегодня по нашей просьбе делится своими воспоминаниями и рассуждениями. Кстати, стиль рассказа полковника не совсем обычный. Кому-то взгляд автора на жизнь может показаться слишком строгим, но каждый из нас имеет право на свою точку зрения. Разве не так? Поэтому читайте и наслаждайтесь!
Не легкое дело – писать о себе
Неслучайно говорят, что автобиографию нужно писать только в том случае, когда возникает непреодолимое желание её написать. А если оно отсутствует напрочь? Казалось бы, простую форму своего жизнеописания легче всего мы заполняли, как правило, в тихом уголке отделения кадров или в строевой части. Там уставшие от нелегких умственных и физических напряжений люди в погонах отвечалн кратко на сухие и достаточно конкретные вопросы. Ставили в конце витиеватую подпись, дату и отдавали листок, особо не переживая за возможные грамматические ошибки. Знали наперед, что эту формальность, могут иногда и не удостоить особого внимания.
Другое дело, когда возникает желание поделиться своим опытом («сыном ошибок трудных», так, кажется, у А.С. Пушкина). В таком случае необходимо обладать достаточным самомнением, считая очевидно, описание собственной жизни, достаточно интересной и важной для потомков. При полном отсутствии самомнения и спутницы карьеристов «музы» тщеславия, передо мной встала почти невыполнимая задача.
Преподавая «Историю военного искусства» в университете после ухода в запас Вооруженных сил, я работал с жанром автобиографии, большей частью писателей, воинов и политических деятелей. Многие, чтобы отойти от этой деликатной этической части, попросту переходили к описанию своей жизни в третьем лице. Таким образом, эти произведения, хотя и повлияли на складывание автобиографии как жанра, но в то же время скорее могут быть отнесены к мемуарным сочинениям. Мемуары – жанр, близкий к автобиографии, однако, мемуаристы уделяют больше внимания внешним событиям и людям, окружавшим автора. Остается признаться, что эта часть, как раз, более интересна для читающего, по крайней мере, мне так кажется. К тому же, не будем забывать, о неповторимости и значимости любого, даже самого обыкновенного человека.
С момента ухода в запас, прошло достаточно много времени. Поэтому человек, читающий эти строки, мог задать вопрос об авторе. Вопрос: «Чем он и его мысли могут быть интересны?». Это справедливо. Ну, а теперь мой рассказ.
От школы до погон
Родился я в 1959 году, в одном из районных центров Восточного Казахстана. В 1977 году окончил среднюю школу и подал документы для поступления в Севастопольское Высшее Военно-Морское инженерное училище подводного плавания. Получил вызов и под воздействием родительской опеки (как это далеко, и ты такой у нас, что обязательно утонешь!) взял все необходимые документы и поехал поступать в Новосибирское Высшее Военное Командное училище МВД СССР, где в это время учился старший брат.
Родители успокоились, и я в 1981 году, окончив военный ВУЗ, получив лейтенантские погоны, убыл служить в Забайкалье, в город Чита. Там в воинской части 6578 и началась моя офицерская биография. Не сложившаяся инженерная ипостась дала о себе знать, и имеющаяся квалификация радиотелеграфиста второго класса вернула меня к телеграфному ключу. Два года готовил для войск начальников радиостанций малой мощности (КШМ Р-125, КШМ-Р142, Р-145).
В 1989 году, с должности уже начальника штаба инженерного батальона Управления войск по Дальнему Востоку и Восточной Сибири поступил на командный факультет Инженерной Академии МО СССР (город Москва). Об этом надо рассказывать отдельно! В старые времена, чтобы тебе дали возможность попытаться поступить, нужно было приложить немалые усилия. Это не сейчас, когда получаешь предписание и вперед.
В первый год мне открыто отказали, мотивируя тем, что нет комбата (командира батальона). На второй год дали разрешение (комбата так и не было, желающие были, специалистов по профилю нет), но только на заочное обучение. Конкурс по Союзу составлял тогда четыре человека на одно место… Поехал я в Москву, один месяц – сборы при Центральном управлении, после этого – месяц на полигоне уже в Академии (Николо-Урюпино). Палаточный городок, все очень строго (вспомнил курс молодого бойца)!
Там на полигоне назначили меня старшиной (старшим офицером) курса. Своим Приказом Начальник Академии перевел меня на очное отделение. Чему я был несказанно рад! Так, кстати, четыре года и командовал.
Начальник курса полковник Патенко Н.И. не утомлял себя рутинными, скучными и безрадостными делами и все время, сколько пришлось с ним работать, постоянно только сокрушался, когда же придет приказ выйти на пенсию. Был у него, наверное, знакомый для многих образ – уставшее лицо служивого и отслужившего большой срок. Пусть он меня простит за это мнение, земля ему пухом – много времени минуло.
Про учебу лучше рассказывать отдельно. Ибо это особая история. История, где от смешного до трагедии один шаг. Можно упомянуть только момент, который в корне поменял дальнейшую мою офицерскую биографию.
Возвращение домой
В конце моей учебы полным ходом шел развал СССР и так случилось, что меня избрали от Московского Округа делегатом Первого Всеармейского Офицерского Собрания, которое проходило во Дворце Съездов, в Кремле. Тогда он еще не был Всероссийской концертной площадкой! В работе Собрания принимали участие Президент России Борис Ельцин и Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.
Нурсултан Абишевич в своем выступ-
лении пригласил офицеров казахстанцев приехать в Казахстан и там продолжить службу. После этого я высказал свое желание и меня занесли в список. Тогда Первый Президент сказал, что, если будут какие-либо проблемы и препятствия, то надо взять номер телефона у Руководителя аппарата Президента и лично ему позвонить. Взяв телефонный номер и встретившись взглядом с одним из чиновников, я твердо решил, что буду значительно здоровее, если этим телефоном никогда не воспользуюсь. Посочувствовав в уме сотрудникам, я почему-то уверовал в то, что вопрос с переводом будет решен. Так или иначе, после выслушивания упреков в мой адрес по поводу смены флага и моей восточной хитрости, что выучился за счет РФ (хотя мы все учились за счет государства), я вылетел в Алматы.
Люди бывают разные
Всем известна фраза «запах свободы»? А я почувствовал запах слова «Развал», сразу как прибыл в штаб дивизии в один из казахстанских городов, куда получил назначение. Нет, в штабе не висело знамя известного исторического персонажа, выступавшего за анархию. Внешне все казалось благополучно. Скрипели перьями в кабинетах делопроизводители, шумно закипали чайники у начальников отделов и отделений, мерцали в некоторых кабинетах мониторы компьютеров с цифрами и графиками, неспешно и деловито вели разговоры по телефонам начальники служб с подразделениями, как всегда, с озабоченными лицами.
Но мне подумалось, что такой озабоченный вид часто встречается у бездельников. Вы спросите, откуда у меня такое «доброе» мнение, тогда читайте дальше. Прежде чем, рассказать, как меня встретили, считаю нужным остановиться на общей обстановке в то время в стране и в армии, в частности. Обстановка, увы, была не простой – проблемы давили со всех сторон, и их надо было решать и выдержать сложный период.
Всегда считалось, что в управленчесө
ких структурах служат самые достойные и способные. Так и должно быть. Хотя, когда мы начинали службу снизу, мы получали иногда взаимоисключающие указания и распоряжения. В результате этого у меня сложилось совершенно другое мнение. Но время вносит коррективы в наше сознание и мировосприятие. В дальнейшем вникнув в работу, окунувшись в перечень служебно-боевых задач, в объем боевой службы по каждой из них, я понял, что в молодости шибко ошибался.
Наверное, так происходит с каждым управленцем. Как только он абстрагируется от солдатских портянок, то перестает волноваться за срыв графика помывки личного состава в бане и скудность солдатского пайка в столовой. Осознавая это новое состояние, плечи расправляются, взгляд поднимается с пола, на линию горизонта.
Начинаешь учиться смотреть не в глаза, а выше голов. Так виднее перспективы и нераскрытые резервы. Может поэтому лицо многих управленцев выгодно отличается от лица офицера из линейного подразделения. На лице управленца вы не увидите растерянности, неуверенности и вины. Если нет рядом старшего начальника (командира), то можно невооруженным взглядом разглядеть оттенки некоторого цинизма, элементы чувства непогрешимости и превосходства. Словарный запас некоторых военных управленцев обогащается такими словами и фразами: «Ну, покажи, чем ты здесь занимаешься», «да уж …», «пипец», «да, ты тут охр…?», «Будем думать, что с тобой делать», «Я такого бардака давно не видел!». Ну как правило и все в таком духе. Конечно, далеко не все управленцы такие, но согласитесь, встречаются и такие, про которых я тут рассуждаю.
Вообще если вывести за скобки отношение к нормам морали и культурным ценностям, то цинизм как состояние души, – вполне себе жизнеспособное состояние для некоторых представителей армейской среды. Ведь есть подчиненные, которые чрезвычайно ценят командиров циников, испытывают к ним благовейные чувства и стараются с переменным успехом им подражать. Да, хороших людей больше, но, увы, есть и те, которых надо критиковать.
Задумайтесь об этом!
Предвижу замечания в свой адрес – могут сказать, что похож на критика реальности. Это Ваше право, господа. Те, кто пережил тот нелегкий период, я им не расскажу ничего нового, а многим представителям молодежи, возможно, это даже неинтересно.
Наверное, вы удивлены моими острыми воспоминаниями – рассуждениями. В конце такого, неожиданного для вас, читатели, рассказа добавлю, что я уже 18 лет как гражданский человек. Служба – это большая часть моей жизни, но все это было уже в другом измерении.
Закончу свое повествование, дорогие читатели, стихотворением известного советского кинорежиссера. А вы задумайтесь об его смысле.
Стихотворение Эльдара Рязанова
На что мы тратим жизнь!
На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,
На суету обид, на злобу – вновь и вновь.
На что мы тратим жизнь...
А надо б на любовь.
Сжигаем жизнь дотла всё
на пустое что-то –
На нудные дела, ненужные заботы...
В угоду обществу придумываем маски...
На что мы тратим жизнь!
А надо бы на ласки.
Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На «имидж» и «престиж», ненужную науку,
На ложь и хвастовство, на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь?...
А нужно бы на дружбу.
Куда-то всё спешим, чего-то добываем.
Чего-то ищем всё – а более теряем.
Всё копим: золото, тряпьё и серебро...
На что мы тратим жизнь!
А надо б на добро.
Волнуемся, кричим, по пустякам
страдаем.
С серьёзностью смешной вещички
выбираем.
Но сколько не гадай – всё выберешь не ту.
На что мы тратим жизнь...
А надо б на мечту.
Боимся радости, боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности, и ласки.
Боимся полюбить, чтоб после не тужить...
На что мы тратим жизнь?!
А надо просто жить!
Полковник в отставке Владимир Сайкенов, город Усть-Каменогорск
