Умом силен и энергичен

Полковник в отставке Файруз Хамитович Давлетгиреев.

Далеко не каждый из офицеров может похвастаться, что кроме военных знаний и умений он еще и владеет иностранным языком. Еще меньше тех, кто кроме классических казахского, русского и английского языков владеет другим языком, например, испанским. А если офицер, свободно говорящий на языке Пабло Пикассо и Пласидо Доминго жил на Острове Свободы, то тут уж точно будет интрига. Итак, знакомьтесь, в гостях нашей рубрики – полковник в отставке Файруз Хамитович Давлетгиреев.

У похода есть начало

– Господин полковник, как начиналась Ваша биография?

– Родился я 15 декабря 1952 года в городе Петропавловске (Северо-Казахстанская область). Семья у нас была небольшая, всего двое детей – я и моя сестренка, которая на три года младше меня. Мама преподавала в школе, 38 лет отработала учителем начальных классов, папа работал на заводе рабочим. Я учился в городской средней школе №1 имени В.И. Ленина и закончил ее в 1970 году. Параллельно закончил детскую музыкальную школу по классу – баян. Занимался спортом в рамках детской спортивной школы. Все время был чем-то занят, свободного времени практически не было. Средняя школа, потом музыкальная школа, занятия спортом, вечером уроки. Вот так каждый день.

Если говорить о том, с кого брал пример такой целеустремленный мальчик, то – с родителей. Они никогда время просто так не тратили. Папа трудился мастером на заводе, который изготавливал протезную обувь для инвалидов. Он был очень умелым мастером, обувщиком и долго проработал на родном заводе, оттуда и ушел на пенсию.

– Файруз Хамитович, а кто Вам дал такое редкое и красивое имя?

– Так меня назвал родной дед по отцовской линии. Говорят, у имени Файруз арабские корни. Мы являемся сибирскими татарами, а пращур мой родом из волжских татар. В наши края он приехал из Симбирской губернии (ныне Ульяновская область в Российской Федерации). Кстати, с детских лет я свободно владею татарским языком, как и русским.

Курсантские погоны

– Что повлияло на решение пойти по военному пути?

– Больше всех повлиял отец. В 1943 году его призвали в армию, сначала отп­равили в пулеметный батальон, потом он поступил в летное училище. Батя очень любил службу во всех ее деталях, с любовью носил военную форму. Он учился в Армавирском военном авиацион­ном училище летчиков – ист­ребителей. В 1944 году, когда уже гос­подство советских военных пилотов в небе стало неоспоримым, нашу авиацию стали переводить на реактивную тягу. А образование у отца было недос-
таточным для продолжения обучения, поэтому курсантов, имевших такую подготовку, отчисляли из училища. Он остался служить военным связистом и только в 1951 году вернулся домой.

Окончив среднюю школу в 1970 году, я обратился в городской военкомат. Меня включили в состав абитуриентов Новосибирского высшего военно-политического общевойскового училища. Выбор пал на это училище не случайно. Мне понравилось расположение в Сибири и специальность, которую там дают. Экзамены сдал успешно и через четыре года в 1974 году надел лейтенантские погоны. Получил назначение на должность заместителя командира мотострелковой роты по политической части в войска Краснознаменного Среднеазиатского военного округа.

Училище закончил по специальности – «Военно-тактическая общевойсковая». Кстати, наше училище было относительно молодым, ведь оно открылось в 1967 году.

– Кого можете вспомнить из своих сокурсников?

– Один из курсантов выпуска 1974 года Чечетенко А.В. стал генералом. Запомнился сокурсник полковник Сергей Колесников, ставший доктором наук, профессором, до сих пор преподает в Москве в Гуманитарном университете (ранее была Военно-политическая академия). В Новосибирске живут сокурсники: Геннадий Меньшенин, Николай Стребков, Виктор Задорожный. Они сейчас тоже офицеры в отставке, хорошие ребята и примерные службисты. В Иркутске живет замечательный полковник в отставке Владимир Тонконожко, в Калининграде – подполковники Александр Ремонтов, Николай Белоус, в Алматы живут Кельдибек Ажигулов и Шавиден Башенов.

– Можете вспомнить интересный эпизод из курсантской жизни?

– Таких эпизодов немало. На втором курсе зимой у нас были ротные тактичес­кие учения, день-ночь-день, и мы вернулись в казарму только под утро. Мой товарищ по нашему учебному взводу Олег (к сожалению, его уже нет в живых) потерял антенну от радио­станции – «куликовку». Весь взвод искал ее долго, ругали Олега по-страшному за неаккуратность, в итоге не нашли, и он получил выговор.

В расстроенных чувствах мы вернулись в казарму где-то в половине пятого утра. Нам приказали оружие поставить в пирамиды, залить немного оружейного масла, чтобы легче было потом чистить наше оружие. Было жарко, мы сняли с себя верхнюю одежду, стояли по пояс голые. Я взял автомат, налил туда немного масла и хотел уже отнести, и тут Олег стал играючи крутить своим автоматом и направил ствол на меня. Я сказал, что так с оружием шутить не стоит и отвел рукой ствол от себя.

Олег, видимо, не сделал контрольный спуск, когда мы еще были на поле, а автомат не стоял на предохранителе. Он нажал на спусковой крючок, и все масло, которое было в стволе, вылетело прямо в потолок. Если бы я не отвел рукой ствол, не знаю, что бы получилось. И надо же в этот момент мимо наших коек проходили начальник кафедры тактики полковник Абрамов Е.В., командир батальона подполковник Старостин А.В. и командир роты майор Попов Н.И. Как раз при них состоялся этот выстрел в потолок. Все трое офицеров недоуменно посмотрели на нас. Олег, которому не везло уже в который раз, долго смот­рел на автомат, бросил оружие на пол, упал на кровать и громко зарыдал. Молча посмотрев на всё это, не найдя слов, офицеры, недоумевая, прошли дальше в кабинет комбата.

Однажды взвод был в наряде по столовой, а Олег не попал в наряд и ушел в самоволку недалеко от училища на озеро искупаться. Дело было летом. И надо же, его там укусила змея. Причем, не змея была виновата, а наш товарищ. Змея от него уползала, а он за ней пог­нался. Она обернулась и «ответила». Курсант испугался, оделся и пошел скорым шагом в сторону училища. Видимо, змея оказалась гадюкой, и укушенный стал чувствовать себя плохо. Пытался ускорить шаг, но состояние ухудшалось. Тогда Олег вышел на дорогу и стал «голосовать». Остановился «Запорожец», Олег открыл дверцу, плюхнулся на сиденье и попросил, чтобы его срочно отвезли в военное училище. Машина поехала, только потом Олег узнал в водителе офицера училища майора Харченко В.А. Майор отвез Олега в больницу, медики поставили новокаиновую блокаду и спасли парня. Тогда решался вопрос об его отчислении из училища, но взвод взял Олега на поруки, и его не отчислили.

– Очень уж везучим был Олег. Кстати, а он закончил училище?

– Да, с хорошим результатом. Но сколько времени мы учились вместе, столько времени с ним происходили самые разные приключения. Он как будто магическим образом притягивал к себе неприятности. Возможно, корень проблем был связан с его натурой. Этот рисковый парень жил на острие двух граней: нормального поведения и беспредельных авантюр.

В 1972 году на втором курсе мы были на стажировке в Семипалатинске (ныне город Семей). Втроем: я, Олег и еще один сокурсник, когда были в городе, решили перекусить. Зашли в кафе и заказали покушать. Дело было ближе к вечеру. И вдруг Олег предложил нам выпить немного, мы кое-как согласились употребить спиртное, но только, образно говоря, «капельку». Официант принес графинчик водочки. В тот момент мимо кафе проходил старший лейтенант, который оказался заместителем военного коменданта города Семипалатинска. Он-то и увидел наши фуражки, которые мы оставили в гардеробе, и решил полюбопытствовать их происхождение. А тут мы в кафе. Он приказал нам поставить рюмочки, надеть фуражки и следовать за ним. Мы расплатились с официантом за невыпитое и несъеденное и поплелись за ним в комендатуру.

По пути мы уговаривали офицера отпустить нас, извинялись, ведь если узнают в училище про наш случай, то обязательно отчислят. Мы искренне клялись больше ничего не нарушать. В общем, нам удалось его уговорить.

Лейтенантские звёзды

– Расскажите, как прошел Ваш переход из выпускника в молодые офицеры?

– Диплом у меня был обычного синего цвета. Меня направили на службу в войска Краснознаменного Среднеазиатского военного округа. До этого представители кадровой службы училища индивидуально интересовались у выпускников, где бы мы предпочитали служить. Я отвечал, что, если бы это зависело от моего желания, то я бы поехал служить в группу Советских войск в Германии. Обосновал тем, что наслышан про то, что там самая современная боевая техника, настоящая боевая подготовка без условностей. С другой стороны, я сделал свой выбор осознанно, поэтому куда прикажут, туда и поеду. Вот так я и попал в родной Казахстан. Получил назначение в полк прикрытия государственной границы на должность заместителя командира мотострелковой роты по политической части войсковой части 74261, в город Панфилов Талды-Курганской области. Так и началась офицерская карьера.

– О чем Вы думали, когда ехали в поезде?

– К сожалению, поезда из Алматы в Панфилов не ходили. Помню, как автобус шел очень долго, преодолевая два перевала: Архарлы и Алтын Эмель. Ехал я с большим волнением, но зато по родным казахстанским местам.

Несмотря на поздний час, нас на автовокзале встретил офицер на ЗИЛ-157 и в кузове привез в военный городок. Определили нас в комнату в полковой гостинице. Наутро я и еще один наш выпускник пришли представляться в парадной форме к командиру и замполиту полка. Меня представили в роте, и я начал знакомиться с личным составом, с офицерами, с задачами. Как выяснилось, полк прикрытия государственной границы стоял на расстоянии 27 километров от границы с Китаем. Рядом с нами дислоцировался погранотряд. Так что в состоянии боевой готовности и напряжении мы были постоянно. Но служба шла интересно, и солдаты попались хорошие. Шел тогда 1974 год, срочники были всего на два года моложе меня, почти ровесники.

– Что больше всего запомнилось из первых лет службы?

– Наверное, самое большое впечатление того периода – это акклиматизация, все было непривычно. Отроги Заилийского Алатау впечатляли своей суровой красотой. Периодически, приняв новое пополнение, мы выезжали на горную акклиматизацию. Месяц жили в палатках, занимались боевой подготовкой с утра до ночи. Это была действительно настоящая боевая подготовка. Однажды, я повстречал в тех краях ирбиса. Хищник шел далеко, стороной, и всё закончилось хорошо.

– И сколько Вы прослужили там, где обитают снежные барсы?

– В 1976 году меня, лейтенанта, наз­начили на майорскую должность пропагандиста мотострелкового полка. Это практически начальник идеологической службы полка. Я организовывал политзанятия, (полит)информчасы, собрания и лекции. Такая деятельность меня увлекла с головой. Да, тогда интересным было буквально всё. События шли за событиями. В 1975 году в моей семье родилась дочь. Кстати, бытовые условия были хорошие, так что супруга сидела с ребенком дома и не жаловалась на жизнь и уют.

Естественно, трудиться на новой должности было непросто. Однако, с другой стороны, это та же политическая работа, что и раньше. Правда, масштабы выросли. Кстати, у меня не стало подчиненных. Зато я был организатором идеологической службы, политической учебы прапорщиков и офицеров. Все это планировалось, подготавливались преподаватели, а также руководители. Я попал в очень интересную сферу. Для работы в этой должности надо было пройти подготовку и меня отправили на пять месяцев на высшие офицерские курсы в столицу Белоруссии.

Белорусские песни

– Как Вам понравился Минск и Белоруссия?

– Город хороший, жители прекрасные. Отношение к людям в военной форме теплое, ведь каждый четвертый белорус погиб в Великой Отечественной войне. В 1976 году впервые вокально-инструментальную группу из СССР пригласили на гастроли в США, это были белорусские «Песняры». Они должны были в предстоящем турне представлять весь Советский Союз, а им негде было репетировать. Представитель ВИА начал договариваться с начальником клуба о том, чтобы за определенную оплату им дали возможность репетировать в клубе наших курсов.

Начальник клуба, естественно, начал отказываться, мол не положено, не имеет права брать деньги. Но в конце концов они договорились о репети­циях в клубе в дневное время, когда зал пустовал, оплачивать ничего не надо, но потом «Песняры» обещали дать бесплатный концерт в клубе для слушателей курсов. Двое из нашей группы, помогавшие начальнику клуба, чеканили что-то, рисовали, и видели, и слушали, как каждый день музыканты готовятся к гастролям, и уже привыкли к гостям.

Но для меня «Песняры» казались недоступными кумирами. А тут такой шанс, и я договорился с моими согруппниками, что принесу им в клуб «очень необходимый» инструмент и смогу посмотреть, как работают белорусские таланты. У нас это получилось. Я зашел в зал, а там сам Мулявин…. Сердце аж чуть не остановилось от радости. Я шел со своей железкой и, не отрываясь от сцены, смотрел и смотрел. Потом еще долго из-за кулис слушал их музыку, как они поют, останавливаются, как Мулявин делает им замечания. Это было просто волшебство. Скажу прямо, настолько все это казалось ожившей сказкой, что даже мысли не было взять у них автограф или заговорить с ними.

– А потом Вы посмотрели концерт?

– Конечно, они подарили нам полуторачасовое выступление. «Песняры» на нас обкатали концерт, с которым потом в 1976 году гастролировали по США. Мы стали фактически первыми зрителями. После концерта мне все же удалось получить автографы легендарных музыкантов, до сих пор храню их. Ощущение прикосновения к талантам, когда ждешь их подписи, не передать словами. В первую очередь не верится, что ты действительно стоишь рядом с ними. На концерте оказался и Игорь Лученок. Композитор тоже расписался и вдруг спросил, откуда я. Узнав, что я из Казахстана, с доброй улыбкой заметил, что он недавно был в составе жюри музыкального конкурса и похвалил нашу тогда восходящую звезду казахстанской эстрады – Розу Рымбаеву.

После окончания курсов я продолжил служить в Панфилове.

Зарубежный шанс

– Каким дальнейшим был Ваш офицерский путь?

– В 1979 году меня пригласили в кадры (кадровую службу) и спросили, как я смотрю, если меня отправят учиться в военную академию, в одну из стран Варшавского договора? Сначала предложили Венгрию, конечно, я согласился. Но кадровики опоздали с оформлением документов, и поездка не состоялась. Я продолжил службу.

Не прошло и двух месяцев, как тот же подполковник-кадровик позвонил мне и предложил учебу на Кубе. На этот раз повезло больше. Оформили документы, и уже в мае 1980 года меня вызвали в Моск­ву для сдачи вступительных экзаменов в Военно-политическую академию (сейчас Гуманитарный университет Министерства обороны). Конкурс был – два человека на одно место. Офицеры сдавали вступительные экзамены для обучения в военных академиях стран Варшавского договора. Экзамены я сдал успешно, поступил на учебу в Военную академию Революционных Вооруженных Сил Республики Куба.

Группа состояла из пяти человек. Нас, поступивших поздравили, провели небольшой курс страноведения о жителях Острова Свободы, их жизни и укладе.

– Как супруга восприняла новость про предстоящую учебу на Кубе?

– Она же жена военного, поэтому поняла меня правильно. К тому времени у нас в 1978 году родился сын. Мы полетели в Москву с двумя детьми. Там нам выдали билеты до Гаваны.

В столице Кубы нас встретили, мы заполнили все декларации, и нас повезли в столичный пригород Аламар. Там уже проживали пять офицеров с семьями. Нам выделили трехкомнатную квартиру. В холодильнике уже были заранее приготовлены продукты, в детской комнате стояли по кровати для каждого ребенка. В общем нам создали все условия для комфортного проживания. Дали две недели на акклиматизацию, разница часовых поясов была большая – целых девять часов.

С 1 октября мы начали учиться, в группе всего была пятеро, языку учила нас пожилая преподавательница, профессор Глория, так она просила ее называть. Поначалу никто из нас не знал ни слова по-испански, а она не владела русским. На изучение языка нам отвели десять месяцев. В июне мы уже сдавали экзамены, и экзаменующие сказали, что мы говорим на испанском так, что готовы учиться на нем.

Куба, учеба, Фидель Кастро

– Нагрузка большая была?

– Нагрузка была огромная. Сначала ничего не понимали. Преподавательница показывала на себе, руками, ногами, на одежде. Использовала магнитофон, показывала диафильмы, останавливала кадры, и диалоги повторялись по несколько раз.

Кстати, из СССР было много людей: военные, гражданские. Отношение кубинцев к советским гражданам было очень теплым. Местные жители отмечали все советские праздники как свои: 23 февраля, 9 мая. Они настолько были преданы Фиделю Кастро и делу Кубинской революции, да, это можно назвать здоровым фанатизмом, но они очень любили своего лидера. В каждой квартире висел портрет Фиделя. Рабочих и детей в школах кормили бесплатно утром, в обед и вечером. Медицина на острове была высочайшего качества, сразу чувст­вовался высокий уровень отношений и умелости.

– Что было дальше после окончания начальных курсов?

– После десяти месяцев учебы и успешной сдачи экзаменов нас разделили на две группы. Командиры ушли на свой факультет, мы с товарищами – на свой политический факультет. Учеба шла на испанском языке в испанской группе. В общей сложности мы провели на Острове Свободы четыре года. В 1984 году я закончил Военную академию революционных Вооруженных сил Республики Куба имени генерала Максимо Гомеса ордена Антонио Масео с отличием.

– Фиделя Кастро видели близко?

– Да, хотя, сами понимаете, к нему близко никого никогда не подпускали. Однажды с государственным визитом на Кубу прилетел маршал Николай Васильевич Огарков, начальник Генерального штаба. Нас, слушателей Академии на встрече высокого гостя было всего десять. Мы стояли вместе с другими участниками официальной церемонии и ждали.

Они шли издалека – прибывшие и встречающие. Оба брата Кастро, лидеры Кубы – Фидель и Рауль, советский посол Воротников. Когда они приблизились, наш старший – майор Владимир Михайлов скомандовал – «Смирно» и доложил: «Группа советских военных слушателей построена». Несколько минут нам задавали вопросы о жизни и учебе. Отвечал только старший группы. Вот такая скромная, короткая встреча состоялась, но запомнилась навсегда.

– Как Вы закончили академию?

– Закончили на хорошие оценки, а Володя Иващенко – даже с золотой медалью. Старший группы Валера Калинин, и я получили дипломы с отличием.

Экзамены остались позади, мы распрощались с сокурсниками и новыми друзьями, ведь их среди кубинцев осталось там очень много. Конечно, было грустно расставаться, но впереди ждала Родина.

Из танкистов в гвардейцы

– Как после учебы сложилась Ваша карьера?

– Как вы знаете, в начале 80-х годов не стало Леонида Брежнева и маршала Дмитрия Устинова, которые были инициаторами отправки на учебу советских военных за рубеж. Ушли люди, ушла идея. Когда я пришел за назначением, мне сказали, что я назначен на должность заместителя командира танкового полка по политчасти в Одесский военный округ. Когда я сказал, что я пехотинец, а не танкист, мне ответили, что имею право лично сказать министру обороны, что он ошибся с моим назначением. И что делать в такой ситуации? Выполнять приказ и служить!

После отпуска я приехал в город Бельцы Молдавской ССР, там стоял штаб дивизии мотострелковой части, а мой полк находился в 40 километрах, в городе Флорешты. Приехав туда, зашел к командиру полка, представился. Он с интересом выслушал, что я после кубинской академии. Попросил петлицы и околыш поменять на черный цвет, в соответствии с родом войск. Пришлось водить танки, стрелять из танковой пушки. Действительно, стал настоящим танкис­том. И об этом танковом периоде службы у меня сохранились теплые и положительные воспоминания и эмоции.

– Можете кратко описать путь от Бельцы до сегодняшнего дня?

– В 1990 году нашу гвардейскую мотострелковую дивизию расформировали. Меня отправили на пенсию по сокращению. Что делать? К тому времени у меня было уже трое детей, я забрал семью и приехал домой, в Петропавловск. Три года жил без квартиры, жили у отца с матерью. Нас было семеро в двухкомнатной квартире, в конце концов я нашел работу военрука в средней школе № 9, потом военное дело отменили, я хотел уволиться.

Но директор, учитывая мое гуманитарное образование, предложил преподавание истории, в восьмых классах, и я стал преподавать. Потом меня приг­ласили в ГорОНО и предложили стать директором школы № 10. Так бы дальше и работал в образовательной сфере, но судьба сделала неожиданный поворот, вспомнив о моем военном предназначении.

В 1995 году меня отыскали через военкомат и предложили вернуться на службу. Школу покидал с сожалением, мне понравилось работать с детьми, в этой сфере стало все хорошо получаться. Но служебный профессионализм оказался сильнее.

Я отказался от пенсии, пошел служить начальником отдела воспитательной работы воинской части 6637. Тогда командиром бригады был генерал Борис Алексеевич Цхай. Его сменил замечательный офицер, высочайший профессионал полковник Умутбек Кенжебекович Санабаев. К сожалению, их уже нет среди нас. В памяти моей остались светлые образы этих поистине великих людей. Их преданность Родине, делу, которому они посвятили жизнь, самоотверженности в службе, высочайшую порядочность не забыть никогда!

Уже осенью 1995 года я был назначен на должность заместителя командира бригады по воспитательной и социально-правовой работе. Об этом периоде службы надо рассказывать отдельно. Ответственность огромная: наши подразделения обеспечивали несение бое­вой службы на территории трех облас­тей Казахстана. Многого не доставало, приходилось решать и не свойственные войскам задачи, не хватало военных профессионалов.

Нелегко было, но мы справлялись. Весной 1997 года был вызван на аудиенцию к Министру внутренних дел, генералу Каирбеку Сулейменову. Он сказал, что, изучив мое личное дело, назначает меня на должность заместителя начальника военного училища по учебной и научной работе. Правда, училища еще не существует, его надо построить, но надо, очень надо. Он заметил, что я и сам из войск, и остроту кадрового голода ощущаю и без напоминаний. И еще – занятия должны начаться в этом военном училище уже в сентябре. Заметьте, разговор этот состоялся в конце марта 1997 года.

И началась новая деятельность. Шло строительство – ломали, достраивали и перестраивали разрушающиеся здания бывшего техникума механизации сельского хозяйства, приводили в соответст­вие территорию. К счастью, удалось подобрать замечательный, деятельный, результативный учебный отдел. Мы искали, подбирали, уговаривали и наз­начали преподавателей, вспомогательный штат кафедр (а их было по штату 10), разрабатывали учебные документы сразу по восьми специальностям. Соз-
давали качественные характеристики будущих выпускников, изобретали служебную документацию, по которой сами же и должны были организовывать подготовку военных специалистов.

Сказать, что было нелегко, значит не сказать ничего, но у меня были хорошие помощники. Один только подполковник Сейтмулин И.Я. чего стоит! Этот человек сделал удивительно много для того, чтобы училище состоялось. Умнейший, энергичный, масштабный мыслитель и организатор. Под его руководством трудились подполковник Б. Балгашуков, майор Т. Леонтьева, служащая О. Санкина. Всем им было крайне тяжело, но оптимизм не покидал их никогда. Я видел, что им непросто, изменить ситуацию было невозможно, а они не теряли присутствия духа и верили в победу. Я и сам подпитывался от их оптимизма. А в сентябре 1997 года в Петропавловском высшем военном училище внутренних войск МВД Республики Казахстан начались учебные занятия!

Дела пенсионные и семейные

– В каком году Вы вышли на зас­луженный отдых и как идет современный период жизни?

– Рано или поздно каждый из офицеров выходит на заслуженный отдых. В основном по возрасту, у некоторых он наступает по причине здоровья. Увы, это относится и ко мне. Как я уже говорил, крайний период моей службы пришелся на службу в училище (сейчас, как известно, это Академия Нацгвардии) в одной команде и под руководством генерала Амангельды Дюкенева. Решение организационных, хозяйственных и учебных вопросов давалось, конечно же, нелегко.

Создание этого училища для меня тоже имело свою «цену». Это было невероят­но сложно и тяжело. И 6 апреля 1998 года впервые в жизни мне домой вызвали кардиологическую скорую помощь, потом были госпиталь и медицинская комиссия. Мне поставили диагноз – ишемическая болезнь сердца, стенокардия, артериальную гипертензию, и уволили по болезни в июне 1998 года.

Увы, я не смог даже первый выпуск сделать, т.е. быть вместе с ними до финала. Однако главное то, что мы выполнили главную задачу – начали готовить кадровых офицеров, в которых на тот момент весьма нуждались Внутренние войска. В те непростые годы был острый кадровый голод, офицеров не хватало по всем направлениям. Необходимы были свои кадры, и наша задача была подоб­рать курсантов, выучить их, сделать их настоящими офицерами. И сегодня наша Академия – действительно, кузница офицерских кадров.

– И в финале нашей беседы расскажите, пожалуйста, о Вашей семье!

– У меня трое взрослых детей, живем в одном городе. Дочь работает медсестрой, воспитывает мою среднюю внучку, школьницу (7 класс). Старший сын тоже со своей семьей – жена, две дочери. Одной уже 20 лет, студентка медколледжа, вторая учится в 4-м классе средней школы. Сын работает мастером-наладчиком в производственной сфере одного из городских предприятий. Младший сын после окончания Северо-Казахстанского университета работает графическим дизайнером: иллюстрирует книги по тематике казахских народных сказок, учебники, разрабатывает в коллективе своих коллег мультипликационные фильмы. Жена тоже пенсионер.

Ну, а хобби – читаю, совершаю пешие прогулки. Сейчас главное хобби, образно выражаясь – это воспитание внучек.

– Ну, что ж, спасибо за большое и содержательное интервью! Здоровья и счастья Вам и Вашим родным!

– И Вам не хворать!

Беседовал подполковник запаса Алтай Сиырбаев, город Петропавловск