Кинорежиссер, преподаватель КазНАУ Ерлан Нурмухамбетов был приглашен в состав международного жюри фестиваля «Кино в Азии», прошедшего во французском городе Везуле. График работы у нашего соотечественника был очень плотный. Но мы встретились с ним сразу после подведения итогов фестиваля.
Со стороны, читая биографию Ерлана, может показаться, что он родился «в рубашке». Все, что бы он ни задумал, реализовывалось без проволочек. Например, будучи студентом Национальной академии искусств по специальности «кинодраматургия», он услышал о конкурсе фильмов, написал сценарий, получил денежный приз на постановку короткометражки на пленке 35 мм, снял свою ленту под названием «В Париж», о парне, мечтавшем попасть в Париж.
Лента Ерлана выиграла конкурс, и он отправился с ней во Францию, на Везульский фестиваль в 2000 г. Все фильмы, которые он сам задумывал и снимал, участвовали на международных фестивалях, получали призы престижных конкурсов. Но сам Ерлан не считает себя везунчиком. Он не верит, что без труда в мире кино можно вытащить счастливый билет и почивать на лаврах. Поэтому он использовал любую возможность работы в кино, был ассистентом, помощником, вторым режиссером, ко-сценаристом и даже звукооператором, звукорежиссером. Так, во время работы с мастерами казахского кино он учился и вырабатывал свое видение и свое мастерство.
– Ерлан, чем вы сейчас занимаетесь?
– Нашему университету искусств исполняется 25 лет, и у меня появилась идея провести конкурс на лучший студенческий фильм в нашем университете. Как вы знаете, один из самых известных в мире кинорежиссеров Жан-Люк Годар в декабре прошлого года покинул нас, я предложил тему конкурса «У каждого свой Годар». В других киношколах услышали об этом и захотели тоже принять участие. Так, конкурс получился республиканский.
Студенты должны были снять фильм на 10 мин. По параметрам конкурса нужно применить годаровские приемы, такие как разрушение 4-й стены, рваный монтаж, минута тишины, документальная хроника внутри фильма. Времени для подготовки было мало – 3-4 мес., но, к моему удивлению, студенты успели справиться с задачей. Главная наша цель была мотивировать студентов, разбудить интерес к киноклассике. Сейчас очень тяжело, к сожалению, студентам показывать старые фильмы. Но не зная Годара, его новации, его манеру, так же, как стиль других мировых киномастеров, трудно сказать свое слово в кино. Годар повлиял на многих режиссеров в разных странах, и на нас повлиял. Поэтому студентам полезно поснимать в его манере.
Я также продолжаю работать в кино. В последнее время у меня были проекты на исторические темы. Один из фильмов, куда меня позвали поработать, был об академике Каныше Сатпаеве. Оказывается, о таком известном ученом не было фильмов. Было очень любопытно окунуться в его историю. Это, действительно, легендарный человек.
В то непростое время, с молодых лет, он знал свою задачу, осуществлял свою мечту. Уже в 27 лет он сделал огромные шаги для технического обогащения Казахстана, и его трудами мы до сих пор пользуемся. Сначала мы сделали телевизионный фильм, а потом преобразовали в художественный. Лента уже получила призы на фестивалях в Аргентине, в Индии. Другой проект мы сняли с моим другом, японским продюсером Сано Синдзю. Это история японского мальчика, который в 13 лет попал в Казахстан через Сахалин после войны, был осужден за шпионаж. Он прожил в Казахстане на Балхаше 55 лет, женился на местной немке. Это кристально честный, трудолюбивый человек. Он пользовался огромным авторитетом, куда бы его ни отправляли, где бы он ни работал. В 2000-е годы его жене надо было делать операцию на сердце, поэтому они переехали в Японию. Вот на основе этой истории мы готовим сейчас фильм.
– Трудно быть режиссером в наши дни?
– Технически не так сложно, фактически можно даже на телефон снять и сделать хороший фильм. Стать режиссером несложно. Труднее быть востребованным, видеть, что твои фильмы интересуют людей. Это самая сложная штука.
– Трудно ли не поддаться соблазну снять коммерческое кино, кино по заказу или халтуру, когда, скажем, нужно кормить семью?
– Я решил сразу, что должен попробовать все, пока есть возможность, чтобы потом ни о чем не сожалеть. Внутренне решил, что должен научиться снимать под давлением и без давления, снимать по заказу, сериалы, телевизионные проекты. Конечно, были и финансовые причины. Но я думал, раз я преподаватель, не все же мои студенты смогут творить и снимать авторское кино, ну, допустим, один-два. Остальные будут заниматься ремеслом.
Поэтому я должен был сам влезть в этот огонь, все попробовать на себе, а теперь привлекаю студентов, чтоб они видели воочию, как снимается сериал, как создается историческая лента, как нужно осуществлять заказ. По-французски режиссер – это réalisateur, то есть реализуешь свое видение или исполняешь чьи-то идеи. Весь коллектив на съемках реализует определенный проект, чью-то историю, а режиссер выполняет часть этой конструкции. Поэтому я где-то выступаю в роли реализатора идей определенного коллектива, когда во мне нуждаются. А иногда реализую свои идеи, как автор. Это самое сложное, на это гораздо реже дают деньги. Ну когда дают, конечно, это счастье. У нас мало таких режиссеров – счастливчиков, которые могут заниматься только своими историями.
– Вы знаете, месяц назад на экраны Франции вышел фильм «Creed 3». Это история о боксере, в 30 городах во время сеанса произошли драки, некоторые кинотеатры сняли из проката эту ленту. Что вы думаете о роли кино, как оно влияет на людей? Не возникает ли агрессия у людей от американских боевиков? Или, наоборот, агрессия, которая существует в мире, отражается на экране?
– Ну, я думаю, что это косвенно. А вообще культуру видения, культуру смотреть кино нужно создавать с ранних лет. Как говорит Дарежан Омирбаев, в школах нужно вводить уроки кино, хотя бы в старших классах показывать киноклассику. Тем самым с детства будет формироваться понятие эстетики изображения. Мне кажется, это помогло бы. И не надо сильно драматизировать разделение – кино для масс и кино для избранных. Я считаю, что есть кино хорошее и кино плохое.
– Да, ну я говорю о роли режиссера. Должен ли он нести ответственность за то, что снимает, или он может думать только о форме и эстетике?
– Думаю, у режиссера внутри есть свой цензор, которым он определяет ценности, как он сам понимает. Исходя из этого, он показывает ту или иную историю, формирует вкус у определенной группы людей, которым необходим именно этот подход. То есть они однозначно принимают его взгляд, это и есть часть кино.
А что касается ответственности… Конечно, он отвечает за свою трактовку. Но поймут ли его или нет, это дело вкуса. Только я против запретов, в открытом государстве должны быть разные альтернативы мнений, стилей, вкусов.
– В Казахстане очень много режиссеров, получивших призы на международных фестивалях. А казахские фильмы редко идут в кинотеатрах страны...
– Я с вами поспорю. Недавно я взглянул на лист фильмов в прокате и удивился – больше 50% – казахские фильмы. Конечно, они специфические. Но это уже не как 5 лет назад, когда были только западные и российские ленты. Теперь у нас половина проката – казахские фильмы, и они делают кассу. В большинстве своем они идут как бизнес, но это огромный прогресс для индустрии кино, которая дает работу большому количеству людей.
Это частный бизнес, люди снимают на свои деньги комедии, драмы и на них зарабатывают. Это не то, что, когда мы начинали, в год снималось по 2-3 фильма. Сейчас снимается около 60 фильмов в год, причем 90% не на государственные деньги. А фильмы, которые признаны на фестивалях, пока не находят большие аудитории. Но мы к этому придем.
Сейчас у нас зрителям стали интересны казахские истории, им хочется смотреть на то, что происходит в их стране. Конечно, зачастую они имеют в основе комические сюжеты, они еще не очень высокого класса. Но сперва надо научить людей смотреть свое. И постепенно появится потребность смотреть другое кино, фильмы, затрагивающие душу, со своеобразной эстетикой и непривычной формой изображения.
– В Казахстане не так давно появился Национальный центр поддержки кино…
– Вообще мы должны быть благодарны государству, как бы это ни странно звучит и ни выглядит как подхалимаж. Но наша страна одна из немногих в мире, где государство финансирует кино. В редких странах вы встретите такое.
У нас есть специальная госпрограмма, чтоб помочь дебютантам снимать кино, или тем, кто ставит социально значимые фильмы или реализует совместные проекты. Не буду судить о том, как все осуществляется, но то, что каждый теперь может подать свою идею на открытый конкурс и со своей компанией снять за государственные деньги фильм определенного жанра – это уже большой шаг вперед. А все остальное, конечно, требует доработок.
Огулбиби АМАННИЯЗОВА, Париж
