Председатель правления Российского национального платежного совета, доктор экономических наук, профессор Алма ОБАЕВА в своем блестящем резюме имеет опыт работы в центральных банках сразу двух стран – Казахстана и России. А еще она эксперт ведущих российских экономических телеканалов. Сегодня мало кто вспомнит, что родилась Алма Обаева в Алматы и при ее активном участии в Казахстане создавалась национальная валюта тенге и платежная система.
Мы встретились с Алмой Сакеновной на 2-м Международном ПЛАС-Форуме «Финтех без границ. Цифровая Евразия» в Алматы и с глазу на глаз поговорили о вреде и пользе цифровых валют, шансах введения единой валюты в странах ЕАЭС и узнали, как Казахстан Америку и Россию перегнал.
Начало
– Алма Сакеновна, вы были в команде, которая запускала национальную валюту Казахстана – тенге. Сколько председателей Нацбанка были вашими начальниками?
– Я начинала работать, когда Нацбанк Казахстана только был образован, в 1992- 1993 годах, при первом председателе Галыме Байназарове. Большую часть времени работала при Даулете Сембаеве, немного при Оразе Джандосове, Кадыржане Дамитове и Григории Марченко. Время определяло наши действия, при всех председателях мы сделали очень многое.
Писали новое законодательство, определяли подходы, прописывали формат для кредитных организаций и разрабатывали их регулирование, создавали запущенный в 1995 году Казахстанский центр межбанковских расчетов НБ РК (КЦМР).
Было много жарких дискуссий, в том числе с председателями, что-то принимали, что-то нет. Но мы в итоге сделали это. К слову, КЦМР и платежной системы тогда не было нигде на постсоветском пространстве. Даже Всемирный банк делал наш КЦМР площадкой для СНГ. То есть, можно смело сказать, что мы в Казахстане сделали то, чего никогда не было в России.
Кроме того, в Казахстане вводили национальную валюту, а Россия не вводила, просто обновила рубль. Для нас это был большой вызов. Когда мы тенге выпускали, много всего пережили, помню, переживали, доедет до Жезказгана бронированная машина с новыми банкнотами тенге или нет. Понимаете же, 90-е годы, преступность… Потом мы ночью перевязывали старые российские рубли, работали до 2 ночи, но это был кайф.
– А Россия не возмущалась тем, что мы уходим из рублевой зоны?
– Наоборот, Россия во главе с Ельциным сама ушла от бывших советских республик в плане валюты, Казахстан и страны Центральной Азии остались как бы брошенными, в этом смысле все нашли в себе силы всё преодолеть, развиваться вровень, и я горжусь тем, что делал Казахстан в то время.
Переезд в Россию
– Почему Вы уехали в Россию?
– Все очень просто: я вышла замуж за россиянина и не могла остаться в Казахстане.
– А Нацбанк Казахстана легко отпустили?
– Уезжала в Россию при Марченко (примерно в 2002 году – прим. авт.), он говорил: «Давай, возвращайся», не хотел отпускать. Но у меня же – личный вопрос, я не могла оставаться в Казахстане, поэтому уволилась. За годы работы в Казахстане у нас были межбанковские связи с Центральным банком России, поэтому, когда я пришла в ЦБРФ и сказала, что у меня личный вопрос, нужна работа, они нашли возможность, и меня с удовольствием пригласили.
Тогда в России была ситуация похуже, но мы совершили там большие рывки. На тот момент там уже было многое создано и «устаканено». Но пора было выходить на следующий этап развития, и я была соавтором разработки законодательства, новых подходов. Это законодательство было потом принято во внимание, в том числе, Нацбанком Казахстана. Сейчас опыт перенимает ЦБ Узбекистана. 100 стран посмотрели на наше законодательство, даже Америка, и какую-то версию себе забрали. Время было для других задач.
Связи с Родиной я не теряю, и в Казахстане, и в России я имею награды, признание, и там, и там удалось провести колоссальные реформы в отрасли.
В России мы сделали новое законодательство, потому что Гражданский кодекс, доставшийся от СССР в наследство, многих вещей не учитывал. На тот момент в России нужно было обеспечить трансформацию, введение нового законодательства, регулирование, выход новых институтов, платежных организаций, новых инструментов.
Как раз в этот момент получилось очень продуктивно проработать в Центральном банке России, реализовать законодательство и создать прообраз, основу для национальной карты «Мир», которая сегодня имеет 1/3 объема по выпуску и 25% по объему транзакций, что для национальных карт – очень хороший результат.
И Казахстан, посмотрев на нашу работу, уже взял для себя наработки. Это нормально – мы плечом к плечу работаем. Банковский надзор и регулирование, платежные системы, бухгалтерский учет – во всем этом мы вместе сотрудничали, двигались, обменивались опытом. Золотое время было – мы были молоды, амбициозны. Сейчас я возглавляю ассоциацию, работаю в экспертном сообществе и очень довольна тем, как развиваются банковские сферы Казахстана и России.
Цифровое будущее
– Вы всегда стояли на передовой реформ. Мир стоит на пороге очередной трансформации, вовсю обсуждается создание цифровых версий национальных валют (CBDC). Вы принимаете в этом участие?
– Сейчас работа идет над цифровым рублем, я участвую в экспертном обсуждении, это новый уровень платежных решений для перспективы. Также я участвовала в онлайн-обсуждении вариантов реализации проекта цифрового тенге, было интересно.
– Как вы думаете, цифровые валюты национальных банков смогут вытеснить криптовалюты, банковские приложения с их электронными деньгами, которыми мы платим через QR-код или переводом?
– Я бы не сказала, что CBDC должны что-то вытеснять. Во-первых, я надеюсь, что цифровые нацвалюты смогут реально заменить бумажные банкноты, потому что государственные деньги – это ответственность и обязательства самого Нацбанка. Вы по какой-то причине же держите купюры, потому что доверяете своему Нацбанку. Также вы будете держать цифровые тенге или рубли, потому что они тоже выпущены Нацбанком. Деньги на наших карточных счетах, депозитах– это обязательства кредитной организации, банка второго уровня, депозиты и кредиты останутся за ними, потому что Нацбанк таких полномочий на себя не возьмет.
Другое дело, что расчеты облегчатся и возможно даже станут дешевле, потому что их оператором будет Нацбанк, а не коммерческий банк. Также переход с электронных денег на цифровую нацвалюту будет бесшовным, исчезнут комиссии, Нацбанк должен будет это обеспечить.
Что касается криптовалют, то здесь нужно различать, для чего они используются. Если в спекулятивном смысле, как сейчас биткоины, то криптовалюты нельзя рассматривать как альтернативу национальным цифровым валютам. В России есть закон о цифровых финансовых активах, согласно которому у нас будут разрешены только те криптовалюты – токены, которые выпустят банки, компании. Население сможет их приобретать. Но какой смысл этой покупки – это второй вопрос.
Например, я доверяю тому или иному предприятию, хочу его поддержать и покупаю его монету, возможно, она будет расти в стоимости, как и само предприятие. Может быть, смогу покупать продукцию предприятия со скидками как владелец его монеты. Таким криптовалютам – да, но полной заменой законного платежного средства – национальной валюты, даже такие криптовалюты не станут, потому что никакой регулятор не разрешит этого. Не говоря уже о биткоинах.
– Но почему Сальвадор рискнул и сделал криптовалюты законным платежным средством, поставил в США криптобанкоматы для обмена долларов на биткоины?
– Да. Сальвадор – отдельная тема. Еще вопрос, насколько далеко они ушли, потому что есть и возражения. Я бы обратила внимание на локальность обращения. То есть, он доступен в маленьком узком кругу, в доверенной среде. Но широкого обращения, я думаю, что и в США криптовалюты не получат. Я думаю, криптобанкоматы в США охватывают небольшой ареал, дают возможность поработать с криптовалютами в небольшой плоскости.
– Казахстан сегодня является одним из лидеров в мире по майнингу криптовалют, и власти хотят ввести налоги и ограничения. Насколько реально пытаться сдержать этот океан майнеров?
– У меня есть любимая фраза: «Майнинг криптовалют – это добыча бесполезных ископаемых». Народ не остановить, конечно, никакими ограничениями и налогами. Но я думаю, что этот период пройдет, и страны мира все-таки выработают надзорные механизмы, регуляторы будут действовать жестче. Не во всех странах криптовалюты выживут в итоге, думаю.
Криптовалюты надо зарегулировать, но нужно вначале понять, в какое лоно их закладывать – когда коммерческая организация выпускает активы или идет майнинг, наследуются ли биткоины, как на них накладывать арест, куда платить налоги. Это целый пласт законодательства. И если все это разработать и прописать, то криптовалюты будут жить в правовом поле.
Тогда будет исключен риск отмывания денег через криптовалюты. В России уже прописали правила игры в криптоиндустрии для бизнеса. Закон не идеальный, требует доработки, но есть законодательное поле, в котором можно жить и работать. А все, что вне этого законодательного поля, я думаю, регулятор будет постепенно жестко пресекать. Сейчас уже эти будущие запреты звучат как рекомендации, но в будущем возможно ужесточение.
– Мы знаем, что цифровой юань будет доступен уже во время зимних Олимпийских игр в Пекине в феврале 2022 года. Как вы думаете, вслед за ним быстрее появится цифровой рубль или цифровой тенге?
– Думаю, что все-таки цифровой рубль появится раньше цифрового тенге. В России проработка нюансов идет на завершающей стадии, уже есть пилотный проект, а в Казахстане пока – изучение опыта мирового и разработка стандартов, выбор технологии. Правда, есть вариант, что в России работа может пробуксовать, а Казахстан быстро выстрелит. Тогда цифровой тенге опередит.
Но на данный момент известна дата запуска цифрового рубля – конец 2022 года, а по тенге даты еще нет. Поэтому ждем первой цифровую нацвалюту России.
Казахстану я бы посоветовала принять адекватное законодательство, которое будет учитывать баланс во всем. Есть надежда, что в связи с запуском цифрового тенге Нацбанк посмотрит шире на цифровые активы и при выработке законодательства затронет криптоактивы. Когда нацвалюта начнет работать в цифровом поле, можно будет дать цифровым активам зеленый свет, но только тем, где есть понятный эмитент, ответственное лицо. А сейчас – кто майнит, кого майнит, это неизвестно.
Назад в Союз?
– Цифровые национальные валюты – это хорошо. Но что делать с желающими ввести общую валюту для всех стран, входящих в ЕАЭС. Нас всех сейчас периодически пугают этим, и страны ЕАЭС, кроме России, реально боятся за свой суверенитет…
– Здесь надо понимать, что на национальные валюты стран, входящих в ЕАЭС, никто не посягает. В идеале речь идет о наднациональной валюта. Например, я приехала сейчас из России в Казахстан к родителям, и мне нужно поменять рубли на тенге. Я иду в обменник, показываю паспорт, стою в очередях. Это все зачем? Если бы была единая наднациональная валюта, которая принималась бы во всех странах ЕАЭС, я бы у себя в России ее купила или бы перевела на электронном счету рубли в нее, и с ней спокойно ездила бы по 5 странам и не было бы необходимости постоянно менять деньги.
Бизнесу это еще важнее. Им еще сложнее менять постоянно валюты. Наднациональная валюта – это не российский рубль для всех, а совершенно другая валюта, которая бы принималась в каждой стране ЕАЭС наравне с ее национальной валютой. Общая валюта ЕАЭС не заменяет нацвалюты, как евро в Евросоюзе, а скорее дополняет ее. Таким образом, суверенитет страны не теряют, но для бизнеса, занимающегося международными поставками, общая наднациональная валюта снизит издержки. Для экономики это только плюс. Если постоянно проводить платежи между странами в нацвалютах, придется их постоянно менять, это сплошная беда и пробуксовки. А наднациональная валюта помогла бы экономикам.
– Что думаете об ЕАЭС? Нужен ли он нам в таком виде, как сейчас?
– В политическом смысле создание ЕАЭС – большой плюс, мы все чувствуем себя соучастниками единого пространства. Другое дело, что темпы интеграции оставляют желать лучшего. Причин много, конечно. Может и регуляторы были не готовы, где-то были личные причины. Но сейчас постепенно становится больше открытости, идет цифровизация, темпы могут увеличиваться, и тогда страны между собой будут быстрее торговать. Чем меньше барьеров, тем лучше для экономик всех стран.
– А как же постоянные предложения со стороны России и Беларуси ввести санкции в отношении США и Евросоюза от имени ЕАЭС?
– Это уже политика и к экономическому союзу не имеет отношения. Политику не надо вмешивать, экономика без политики живет гораздо лучше.
– Скоро 15 ноября. Национальная валюта Казахстана тенге отметит очередной день рождения. Можно ли сказать, что сегодня наша экономика близка к экономике развитых стран?
– Казахстанской экономике есть, куда стремиться, и российской тоже. Мы все – не в идеальной форме. Темпы роста ВВП скромные, могли бы быть лучше. Казахстан сам по себе компактнее по проживанию, нежели Россия. В Казахстане очень грамотное население, молодое, и перспектив очень много.
Надо открывать высокотехнологичные рабочие места, уходить от сырьевой зависимости, продолжать развитие зеленых технологий. Думаю, перед Казахстаном открыты большие перспективы, никаких препятствий для развития не вижу.
Альберт АХМЕТОВ, фото автора
